Разного пазла части
Шрифт:
Острое недовольство личностью случается, когда люди понимают, что убежать от себя можно только одним способом – пустив пулю в рот.
Со мной было именно так.
***
Эпизод первый.
Знакомство.
***
– Ты слишком красива для этой паршивой работы, - проверяя на глаз прозрачность коньячного снифтера, изрек Антон, – вот пошла бы в фотомодели, или еще куда-нибудь, где надо улыбаться – было бы понятно, но здесь, Славка, тебе точно не место.
– Хватит повторять это снова и снова, - я поморщилась, в неудовольствии посмотрев на бармена, и подумала, что сама знаю, где мне место, а где нет.
Профессию фотомодели
Антон был единственным приятелем среди здешней публики, поскольку имел не вполне традиционную сексуальную ориентацию (из его рассказов я поняла, что он «би», и сейчас встречается с какой-то супружеской парой широких взглядов). Он не заигрывал и не тянул в постель, не шипел за спиной всякие гадости, какие зачастую приходилось слышать от женщин-коллег. Я же, в свою очередь, хранила тайну и всячески развеивала зарождающиеся в коллективе слухи на его счет, буде такие случались. Да, информация о барменовых пристрастиях хранилась в секрете, потому как наше начальство всякую не традиционность остро презирало.
Стоит сказать, бармен своим брутальным видом походил на стопроцентного гетеросексуала, и мало кто подозревал о тех самый пятидесяти «левых» процентах. Представляю, как удивилась бы Ксения, (одна из здешних сотрудниц, кто посматривал на Антона с большим интересом) узнай, о чем бармен умалчивает. Мне тоже было немного обидно за женскую половину: теряем весьма интересного представителя: симпатичного, рослого, с громким басом и густой бородой. Кто знает, вдруг он окончательно выберет «ту сторону».
Любимой темой для болтовни у Антона являлась моя внешность, и жуткая, по его мнению, неуместность моего здесь труда. Каждая смена начиналась с нудежа, просьб найти работу поприличней, поскольку рано или поздно, но непременно, на мою бестолковую голову грянут неприятности. Какие именно могут случиться сложности, мы оба прекрасно понимали.
Трудились мы в частном загородном клубе, работающем исключительно для скрашивания досуга преуспевающих бизнесменов. Небольшая, но элитная резиденция как раз принадлежала одному из таких мужчин. То ли в карты ее выиграл, то ли на двадцать третье февраля подарил кто – не знаю.
Кое-что перестроив, набрав персонал и постановив регламент, хозяин отправился в кругосветный круиз, оставив управляющим своего дальнего родственника.
Территорию – акров пятьсот, окружал густой смешанный лес, и, выглянув из окна, даже поверить тяжело было, что в нескольких часах езды – стоит металлургический город. Настолько легко дышалось.
Но, если не отвлекаться на пейзажные красоты, работа была грязной.
Большинство из членов элитного клуба джентльменами отнюдь не являлись – богатели в непростые времена, надолго позабыв про рыцарство и самурайский кодекс чести. Потому, разное случалось – и дрались, и под стол заваливались иногда: от выпитого. От скушанного икали больше.
Мне приходилось мотаться по закрепленному залу (каждую смену залы менялись, чтобы не мозолить постояльцам глаза и не запоминаться) с подносом в руках и фальшивой улыбкой на лице, не обращая внимания на пьяные шуточки.
Клуб не был «тусовочным», он считался закрытым, как уже говорила - лишь для мужчин с определенным статусом. В приватной тишине и полумраке «крайнего» зала здесь потягивали коллекционный виски благородные мужи – за неторопливой беседой и парой кубинских сигар. В «среднем» зале любила отдыхать золотая молодежь: парни курили кальяны, краем глаза следя за прелестями танцовщиц, извивающихся в стеклянных цилиндрах по периметру комнаты. Танцевали, кутили. «Ближний» зал являлся вотчиной Антона и считался самым безобидным – в нем располагался бар, и проводили досуг все, кому хотелось общества и обыкновенного живого общения. Пили кофе, коктейли, иногда играли в настольные игры.
Были в клубе еще несколько приватных кабинетов, но находились те на втором этаже и имели автономное обслуживание. На третьем уровне располагались гостиничные номера – для утомившихся от праздника, гостей.
Идиллия (если кому показалось) работы официантки не была абсолютной, поскольку проблемы, о которых любил говаривать друг-бармен, возникали, и не так уж, чтобы редко. Пусть публика была при деньгах, порой именно это и делало мужчин особенно настойчивыми, не разумеющими слова «нет». Если уж приставали – то нагло, и самостоятельно отделаться от такого внимания было непросто: хамство делу не помогало, а больших аргументов у нас – девочек официанток, не было. Поэтому рты раскрывать мы не торопились. Ждали.
Стоило ли говорить, что для большей популярности в обслугу набирали девочек симпатичных. И пусть политика клуба была несколько развязной, открыто сексуальных услуг не предлагалось. Имелись в штате «специальные» девочки, работа которых заключалась в отвлечении клиента от земных проблем: массаж, стриптиз. А было ли кроме танцев и легких прикосновений что-то еще, кто знает. Происходило действо на втором этаже, за плотно закрытыми дверьми. Конечно, слухи ходили разные.
Именно такие девочки не раз и не два спасали мою шкуру, отодвигая неприятности на далекое «потом». Когда очередной распоясавшийся от веселья и атмосферы вседозволенности, клиент, принимался хватать за руки, усаживать на коленки, по зову всевидящих администраторов спешили «специальные». Они ласково улыбались, ненавязчиво оттесняли, нежно проводили ладонями по напряженным мужским плечам и взглядами острыми, быстрыми, из-под густых ресниц показывали, что уже можно уходить. Пока что – такая система работала. И по-настоящему серьезных проблем у меня не случалось.
Кроме напитков и развлечений, гостям предлагались более сытные яства – пусть и приезжали запоздно, обычно отужинав где-то в ресторане, через час-другой им подавались закуски. Со временем меню расширилось, подстроившись под вкусы обывателей, и вместо разнообразных канапе и легких салатов, стали подавать полноценные ужины (или поздние завтраки, кому больше нравится).
Готовили пищу в отдельном корпусе – соединенном со зданием тонким стеклянным коридором. Тоннель этот облюбовал дикий плющ и как завхоз ни старался – избавиться от растения не сумел. В скором времени вьюнок опоясал весь переход, полностью лишив того солнечного света. Пришлось дополнительно оснащать коридор дневной подсветкой – ею стали красивые напольные светильники замысловатой формы. И без того не широкий переход стал совсем узким – с большим разносом приходилось протискиваться бочком.
Впрочем, не смотря на все нюансы, работа оказалась терпимой, да и по плечу. В самом деле, кто стал бы трудиться там, где невыносимо? Только Антон тонкостей людской психологии не понимал – твердил заученно, что не место мне здесь, среди богатых, развязных и знаменитых.
Сейчас мы находились по разные стороны стойки – я набирала силы перед сменой: сидела на высоком стуле, пила чай и покачивала туфлю на кончике пальцев, Антон натирал тряпицей бокалы – тоже, как мог, готовился к работе.