Разного пазла части
Шрифт:
Жилось интересно, поскучать времени не оставалось. Я снова отвлеклась от дел сердечных, работая, общаясь с людьми, а также погрузившись в изучение «Автобиографии Бенджамина Франклина». Не то чтобы питала интерес к сюжету, книга скорее служила хорошим снотворным средством - даже после «ленивого» дня (и если соседи в виде исключения помалкивали), удавалось раззеваться да задремать на втором абзаце.
Словом, я много ходила, дышала свежим воздухом, вкусно ела, вовремя ложилась почивать, и даже набрала пару килограммов, что в некоторых местах придало угловатой фигуре интересных изгибов.
Ещё, в том городишке я слегка одичала.
Так что, регресс культуры шёл полным ходом: с некоторых пор телефон валялся разобранным (с вынутой симкой и батареей), телевизора не имелось, электронной почтой не пользовалась – деловых писем слать было некому, а с немногочисленными приятелями я изредка общалась в социальных сетях, перекидываясь пустыми фразами, когда удавалось «словить» интернет. Чувствовала себя Робинзоном, и это ощущение на удивление было приятным, лестным.
Я нравилась себе вот такая – простая в общении с капризными пенсионерами, домашняя – без тяги к ночной жизни и лоска моды, неприхотливая в быту и полностью свободная. Я могла быть той, кем хочу, могла быть кем-угодно и в то же время никем вообще. И я была.
Не играла роли, а являлась обыкновенной девушкой, почти деревенской, одичавшей, с отросшими кутикулами и нестриженными волосами, потому что в тот момент хотела такой быть. Парадоксально, но эта власть над собой и собственной жизнью вселяла дичайшую уверенность в себе. Я засыпала с улыбкой и с ней просыпалась, зная: все под контролем. Наверное, поэтому то, что произошло в дальнейшем, стало совершенной неожиданностью, и отразилось на мне более глубоко, чем должно было.
И снова не случилось ничего сверхъестественного, такого, что перевернуло бы мою и без того ущербную душу вверх дном. Просто в один из дней застала на пороге незнакомую дамочку, предварительно наткнувшись у забора на литой внедорожник с вывернутыми наружу колесами.
Она сидела на деревянной ступеньке, сунув под зад сумку от Шанель. Я шла от калитки (что не запиралась) к дому, и упорно рассматривала бузину, выросшую по бокам от вытоптанной тропинки, после недавнего дождя, вместо того, чтобы подумать о том, что, и главное – кто, меня ждёт. Так было, потому что где-то в глубине души я знала кто незнакомка и зачем она здесь. Знала, но упорно отвергала это знание.
Всё же, тропинка быстро закончилась – да и что там её было, метров десять.
Подойдя, уставилась сперва на сумку, а потом на женщину. Она не
Надо было признать - дамочка была хороша. Заметна тем самым лоском, ухоженностью, что выделяет ей подобных женщин из многотысячной толпы. Локоны струились по плечам и имели роскошный каштановый оттенок: хвастали красноватым, глянцево-натёртым переливом, как блестит отполированный каштановый бок в предзакатных лучах. Кому-то могло показаться высокопарным такое сравнение волос, но они воистину были шикарными, и я прекрасно знала, что такой эффект достигается регулярными походами в салон, ежемесячным ламинированием, кератиновыми масками и тщательным профессиональным уходом. Уже только за одну старательность в поддержании внешности на таком уровне, можно было уважать незнакомку. А ведь кроме волос у неё имелась идеальная фигура, что тоже нетрудно было разглядеть. Одета женщина была в лёгкий сарафан от известного за границей дизайнерского дома, что не скрывал стройных ног, тончайшей талии и изящного остального.
В целом она выглядела на миллион. И не то чтобы я оценила её из зависти, отнюдь. Она на самом деле была красивой, и всё в ней кричало о богатстве и высоком положении. Да и я, если честно признаться, даже со своими неухоженными кутикулами и отсутствием макияжа, проигрывала только в росте, ну и, пожалуй, в отсутствии брендовых шмоток.
Бренд признала легко, потому что выросла среди модных глянцевых журналов и кучи дизайнерского тряпья, слушала нескончаемые обсуждения новых коллекций, которые обновлялись четыре раза в год, и прочую болтовню родительницы с самыми модными и популярными людьми мира.
Так же, глядя на дамочку, что восседала на замшевом чуде своим тощим задом, догадывалась, что это точная копия моей матери. Один в один. Такие, как она – щебечут о пустяках, изводя мужчин до того самого состояния, когда платиновая карта с бесконечным лимитом становится искуплением и избавлением. Такие диво-девочки завтракают в Милане, обедают в Париже, а ужинают в Берлине.
И ещё, я вполне осознавала, что такие красотки не выпускают свою жар-птицу из рук. Они борются за нее до последнего вздоха, до последнего целого ногтя.
К тому же, стоило признать - есть такие жар-птицы, которые действительно стоят борьбы.
Я вздохнула. Пауза вышла за все рамки приличного.
– Здравствуйте, - поздоровалась, и прошла к двери, звеня ключами.
Незнакомка поднялась – изящно, как могут только особенно грациозные девочки, и прошла за мной в дом, вертя головой и морща хорошенький носик.
Я бросила пакет с покупками на разделочный стол, обернулась и встретилась с хищным взглядом голубых глаз. Без очков она оказалась младше, чем я предполагала: навскидку - не больше тридцати.
– Невероятно, - пропела незнакомка, блеснув белоснежными зубами, - убогая девица в убогой лачуге. Я думала, придется прорываться с боем, а тут…
– Вы кто?
– перебила я.
Миндальничать и строить из себя воспитанную леди, было откровенно лень.
– Я? А ты еще не догадалась, потаскушка? – девица огляделась, скривилась брезгливо и снова мне в лицо посмотрела.
Надо думать, в атаку пошла.
Гадать было нечего, я прекрасно знала кто она такая, только не совсем понимала, чем вызван этот визит.