Разного пазла части
Шрифт:
И как бы я не вертела носом, это «большее» между нами было.
Даниил мог бы вести себя совершенно иначе, так, как ведут себя люди безразличные. Но, он носился со мной. Терпел капризы и заскоки, те дурацкие романтические вечера, которыми я заполонила наши будни.
Он мог бы вычеркнуть меня из своей жизни сразу же после материной смерти, или после побега. Но, не стал.
Не говорило ли это о том, что он был не так уж и далек от тех чувств, о которых я грезила?
Побарабанив пальцами по рулю, усмехнулась: озарило, надо же.
Но ведь, если вдуматься и вспомнить, то выходило, что Даниил не был равнодушен, отнюдь.
Он не перестал навещать, пусть даже те визиты приносили мало радости – по большей части в этом виновата я была сама, потому что не умела слушать, задавать правильные вопросы. Отчим присматривал, как мог: звонил, нанимал людей, чтобы находились рядом и в случае чего...
Да и в то время, когда еще жила под одной с ним крышей: он баловал, радовался вместе со мной, злился, когда я делала что-то совершенно глупое (как, например, спор с однокурсницей, что смогу грубо и прилюдно обхамить преподавателя по социологии).
Даниил был собой, старался приспособиться к моим юношеским заскокам. А я, начитавшись сентиментальных романов, захотела драмы, испанских страстей и разборок, в стиле бразильских сериалов.
Глупая дура. Останься тогда, доучись, стань кем-то, глядишь, и зажила бы по-человечески.
Снова включив радио, разогналась по автостраде до свиста в ушах, до закладываемых перепонок и размытых силуэтов машин где-то позади.
Торопилась исправлять прошлое - ради будущего. Если, конечно, еще возможно было что-то исправить.
***
Бросила машину у кованой ограды. Ажурная, миниатюрная калитка была прикрыта, но не заперта, и я беспрепятственно ступила на территорию Данилового особняка. После давнего, поспешного отъезда, во дворе мало что изменилось: разве что сад разросся слегка, потеснив ровную гладь газона. Сейчас растения были бережно окучены на зимовку, укрыты специальным настилом.
Мелкий гравий споро похрустывал под ногами, так как я торопилась скорей ступить на крыльцо, чтобы преодолеть разделяющее нас с Даниилом расстояние.
На ступеньках меня ждал сюрприз (в некотором роде) – неожиданный и не совсем приятный.
В доме полным ходом шла ссора. Я услышала повышенные интонации сквозь закрытую дверь, а стоило поднять руку для стука, створка распахнулась и прямо на меня вылетела разъяренная девушка. Задела острым плечом, но даже не обратила на это внимания: обернулась к дверному проему, крикнула:
– Да как ты мог вот так выставить меня вон? Я что, дворняжка какая? Да я тебя, - грудь девушки высоко вздымалась, руки сжались в кулаки, - видеть больше не хочу! Ненавижу! – и она кинулась вон, даже не повернув головы на мою застывшую фигуру.
Из дома больше не слышалось никаких звуков, хотя дверь была распахнута прямо передо мной. Не стала долго думать: взяла и вошла, закрыв ее за собой с громким
Вид Даниил имел до крайнего умиротворенный и беззаботный – будто не он минуту назад являлся участником конфликта. Сидел себе на диване в гостиной, вальяжно развалившись, раскинув руки по спинке, и если бы глаза не были закрыты, то разглядывал бы потолок.
Он был красив, как божество, изыскан, идеален. Я даже не представляла, насколько соскучилась.
– Вот это поворот! – присвистнул отчим, когда открыл глаза, - надолго приехала?
Все заготовленные слова, речь, что я репетировала по дороге сюда, испарились из головы. В один момент. И, черт возьми, я не знала что ответить. Надолго ли? Да кто же знает.
– Привет, - поздоровалась, пожимая плечами в ответ на предыдущий вопрос.
– Во всяком случае, надеюсь, что не на час, - Данила поднялся и раскинул руки в стороны, - рад тебя видеть.
Он мгновенно приблизился и обнял меня, да так крепко, что ребра захрустели.
– Оставайся подольше, хорошо? – спросил, отодвинувшись, крепко держа за плечи и смотря в глаза.
– Ладно, - кивнула в ответ.
Он был прежним: одетым с иголочки, одуряюще пахнущим изысканным, дорогим парфюмом, слегка взъерошенным, немного усталым. Я помнила его вот такого с самого детства, любила вот таким.
Боги, как же бесконечно я его любила.
Выкрутилась из объятий, скинула легкое пальто.
Данила помог принести сумку из машины, провел до комнаты на втором этаже – той самой, где взрослела.
По большей части молчали – без неловкости, как безмолвствуют люди, что знают: смогут еще вдоволь наговориться: позже, когда настанет подходящее время. Перебросились лишь парой пустячных фраз: о погоде, об обстановке на дороге. О сцене, что мне удалось застать.
Отмахнувшись на мой насмешливый взгляд, Данила закатил глаза:
– Это была очередная глупышка, кто зря раскатал губы на что-то большее, чем несколько встреч.
– Исчерпывающий ответ, - кивнула, в самом деле, им удовлетворившись.
Вечерело, когда спустилась в столовую.
Сумка была разобрана, вещи аккуратно расставлены. Может, удалось бы спуститься раньше, если бы не затопившие воспоминания детства, какими пропиталась комната. В ней все осталось так, как было раньше. Фоторамки на полках, книги, старые блокноты с рисунками и разными заметками. Альбомы с акварельными мазками, фотоальбомы. Косметика: несколько палитр теней, пара помад, туалетная вода, вдохнув запах которой, я прямо-таки унеслась в прошлое.
Обзор комнаты, в которой за столько времени ничего не поменялось - не походил на посещение музея. Отнюдь. Это все напоминало полное погружение, будто машина времени переместила меня на десяток (без малого) лет назад. Вспомнилось все. Как в калейдоскопе мелькали давно забывшиеся картинки, запахи, звуки, эмоции. Я сидела на кровати, подмяв под себя ноги и ошалело переживала заново все то, навеялось.