Разоблачение
Шрифт:
Но, приняв, наконец, сидячее положение, я увидела грузовик, въехавший в ограждение, весь его перед был разбит. А в моей правой руке до сих пор был зажат мобильный телефон, но сейчас от него остались лишь крошки.
Будто его переехал грузовик.
Я посмотрела в сторону Дель Мара и увидела Рида, Элайджу и Бена, катившихся на велосипедах в сторону холма. На мгновение мне захотелось, чтобы Бен обернулся, но он не сделал этого.
И вдруг, словно из ниоткуда появились люди. Много людей. Они окружали меня, выкрикивали мое имя.
Сколько же я была мертва? А я была, совершенно уверена что умерла. На какое-то время я умерла. Я это знала.
А еще я знала, что как-то, против всех законов логики, Бен Майклз вернул меня к жизни.
23:23:22:29
Кто-то вызвал парамедиков, скорее всего Стив. Хотя я и пыталась всем сказать, что со мной все в порядке, все равно меня отвезли с Скриппс Грин, где сразу же направили в смотровую скорой помощи.
Ник везде ходил со мной, сидел рядом, держал мою руку, рассказывая, что в детстве часто падал с велосипеда. Его пытался учить папа, но, по мнению Ника, он не такой и хороший учитель.
Пока Ник тараторит, я отключаюсь. Все, о чем я могу думать, - это Бен, склонившийся надо мной, его руки на моей коже, то, как он произносил мое имя. И эта твердая уверенность, что я была мертва, а сейчас нет, благодаря Бену. Как-то он вернул меня к жизни.
Кто-то сжимает мне руку, я открываю глаза - когда я успела их закрыть?
– я вижу улыбку Ника. Он такой красивый, но как он оказался здесь? Приехал со мной на скорой? Или ехал за нами на своей машине?
– Джаннель, - произносит Ник.
– Джаннель, с тобой все в порядке?
Он встает и сильно сжимает мои руки, и тут же волна тошнот проносится по телу. Он говорит что-то еще, но я его не слышу.
Медсестра наклоняется надо мной и светит фонариком в глаза. Она поворачивается и что-то говорит кому-то рядом - не Нику. Он куда-то ушел. Волна тошноты опять накатывает на меня и все, что я хочу сделать, - это свернуться калачиком и побыть одной в темноте. Но стоит мне начать это делать, как кто-то хватает меня за ноги.
Люди кричат друг на друга, звуки постепенно становятся неясными, но тут я слышу Алекса. Я не могу разобрать, что он говорит, или кому, но по тембру голоса это точно он. Мне хочется спросить, как он тут оказался и что с моим братом, но губы не слушаются меня, а его голос все отдаляется и отдаляется.
Мышцы расслабляются, я стараюсь восстановить свое дыхание.
Я чувствую укол в руку, и теплота растекается по всему телу. Темнота. Руки не слушаются, я не могу себя контролировать. И тут я падаю, пытаясь при этом не закрыть глаза, мне хочется видеть Алекса.
– Алекс, - я пытаюсь поймать его руку, но не получается.
– Что случилось с твоей машиной?
– спрашивает Ник.
Мне надо сказать ему что-то. Что-то очень важное.
– Стой, - шепчу я.
– Алекс… я умерла.
– Шшш, - опять шепчет Алекс и качает головой.
– С тобой все будет в порядке, Джаннель. С тобой все будет в порядке.
Самая ужасная часть возвращения к жизни - это не физическая боль. Поймите меня правильно, не смотря на то, что все кости уцелели, мне казалось, что они раздроблены на малюсенькие кусочки. Тело натянуто, боль постоянная и пульсирующая, и мне предстоит огромная работа по возвращению себя в нормальное физическое состояние.
Но куда хуже - пустота.
Я просто погрузилась в ни что, в какой-то момент я задумалась, а что же я успела за 17 лет своей жизни? Ничего. Лишь чувство сожаления.
И нет, были в моей жизни моменты, которыми я гордилась. Люди, которые любят и помнят меня. И есть еще уйма вещей, которые я хотела бы сделать, пережить. Так хотела бы.
Но все заглушает ощущение того, что я умерла.
Я двигалась по жизни несерьезно, без эмоций, без чувств. Я концентрировалась только на земном. Я разговаривала о школе, погоде, стирке, покупках, спорте, но такие вещи, как уход из плавания, потеря близкого друга, наркотики на вечеринке, мамины перепады настроения, которые убивали ее, мой отец, который хотел бросит маму, нас - все это пугало до невозможности.
Я встречаюсь с парнем, который, когда серьезен, очень милый и интересный. Нам хорошо, но, если честно, я не вижу будущего с ним. Я даже не вижу нас с ним, когда начнется школа, я, уж, не говорю об отношениях на расстоянии, когда мы оба пойдем в колледж. Я знаю, что мы только начали встречаться, но это не оправдывает мои ощущения по поводу нашего с ним совместного будущего. И почему я выбрала именно его, почему я не жду кого-то, кого действительно смогу полюбить? Почему? Потому что его бывшая - стерва? Потому что он милый? Потому что я ему нравлюсь? Потому что я боюсь встречаться с кем-то, боюсь, что мне будет больно?
Как я могу смотреть сама себе в глаза? А я и не могу. Даже в мечтах.
Той ночью, под действием лекарств, я услышала, как плачет мой брат. И отец, вместо привычного “не плачь, будь мужчиной!” сказал ему “Твоя сестра сильная, она - боец. Она переживет всех нас вместе!”
Я думаю о Бене Майклзе, который как-то вернул меня к жизни.
И я думаю о докторе и двух медсестрах, которые рассматривают мои рентгеновские снимки. Они стоят совсем рядом, и я вижу, как одна из медсестер указывает на что-то на рентгене.
Доктор и вторая медсестра о чем-то перешептываются.
Медсестра приводит второго врача. Теперь они уже вчетвером обсуждают мои снимки.
– Такое ощущение, что ее позвоночник был полностью раздроблен, а потом собран по частям, - голоса врачей плывут по комнате.
– Старая травма?
– Операция?
– Ничего подобного в ее медицинской карте.
Они вздыхают.
– Но это не выглядит как старая травма… И даже если она была… Не уверен, что кто-то мог бы ходить после такого…