Разоблаченный любовник (Др. изд.)
Шрифт:
Буч… о боже, Буч!
– Что…
– Ты меня слышала? Надень костюм и не снимай.
– Что слу…
– Автокатастрофа. Иди. Сейчас же. Он умирает.
Марисса бросила трубку и выбежала из кабинета Хаверса в коридор, чуть не сбив Каролин с ног.
– Госпожа! Что случилось?
Марисса пронеслась сквозь столовую, толкнула дверь в комнату дворецкого и, спотыкаясь, влетела на кухню. Свернула за угол, направляясь к лестнице черного входа, потеряв по пути туфлю на высоком каблуке, скинула вторую
Медсестры выкрикивали ее имя, но она, не замечая их, неслась по коридору. Пробежав мимо лаборатории Хаверса, Марисса нашла дверь с табличкой «Служебное помещение» и распахнула ее.
Тяжело дыша, она осмотрелась… и ничего не увидела. Только швабры, пустые ведра, халаты. Но Вишу сказал…
Минутку! На полу находились еле заметные следы, небольшая потертость, возможно ведущая к потайной двери. Девушка раздвинула халаты и нашла плоскую панель. С силой надавила на нее и нахмурилась. Перед Мариссой открылась тускло освещенная аппаратная с суперсовременными компьютерами и датчиками. Склонившись к одному из голубых экранов, она увидела больничную койку. На ней распростерся привязанный мужчина, от которого шли провода и трубки. Буч!
Она пронеслась мимо желтых защитных костюмов и масок, висевших у входа, и толкнула дверь в комнату. Замок с шипением открылся.
– Милостивая Дева-Законоучительница…
Руки Мариссы поползли к горлу.
Он определенно умирал. Она чувствовала это. Но здесь находилось что-то еще… что-то страшное, заставляющее включиться все инстинкты выживания, как если бы перед ней вырос бандит с пистолетом. Тело взывало: бежать прочь, спасаться!..
Но сердце кинуло Мариссу вперед, к койке Буча.
– О… боже.
Больничная рубашка открывала руки и ноги мужчины, на которых повсюду были синяки. А лицо… Боже, его сильно избили.
Когда из горла Буча вырвался стон, Марисса дотянулась до его руки… о, нет: и здесь тоже. Грубые пальцы опухли на кончиках, кожа стала багровой, нескольких ногтей не хватало.
Она хотела дотронуться до него, но не нашла ни одного живого места.
– Буч…
Его тело дернулось при звуке ее голоса, а глаза открылись. Точнее, один глаз.
Когда он сфокусировал на ней взгляд, призрачная улыбка коснулась его губ.
– Ты вернулась. Я только что… видел тебя у двери.
Голос Буча звучал слабо, словно эхо привычного баса.
– Я видел тебя тогда… потерял тебя… Но ты здесь.
Она осторожно присела на край кровати и подумала, какую медсестру он сейчас вспомнил.
– Буч…
– Куда делось… желтое платье?
Его речь звучала невнятно, рот еле двигался, словно была сломана челюсть.
– Ты была так красива… в том желтом платье…
Определенно
– Буч, я сейчас пойду и надену…
– Нет… не оставляй меня… не уходи…
Связанные руки стали извиваться, заскрипели кожаные ремни.
– Пожалуйста… ради бога… не оставляй меня…
– Все в порядке, я сейчас же вернусь.
– Нет… моя любимая… желтое платье… не оставляй меня…
Растерявшись, она наклонилась и нежно положила ладонь ему на лицо.
– Я тебя не оставлю.
Он прильнул к ладони, треснутые губы потерлись о ее кожу.
– Обещай, – прошептал он.
– Я…
Воздушный шлюз с шипением открылся, и Марисса посмотрела через плечо.
В комнату, словно торпеда, ворвался Хаверс. Даже сквозь желтую маску в его взгляде читался ужас, столь же очевидный, как и его крик:
– Марисса!
Он покачнулся, голос из-за маски звучал приглушенно и испуганно.
– Милостивая Дева, что ты… на тебе должен быть защитный костюм!
Буч заворочался, она легонько погладила его руку.
– Ш-ш… я здесь.
Он несколько успокоился.
– Я сейчас надену… – начала она.
– Ты даже не представляешь…О боже!
Все тело Хаверса затряслось.
– Теперь ты скомпрометирована. И возможно, заражена.
– Заражена? – Она взглянула на Буча.
– Конечно же, и ты должна была это почувствовать, когда входила сюда.
Хаверс разразился потоком слов, которых Марисса не слышала.
Пока брат продолжал ругаться, она пересмотрела приоритеты, и все встало на свои места. Неважно, что Буч ее не узнал. Если ошибка поможет ему выжить и бороться, это единственное, что имеет значение.
– Марисса, ты слышишь меня? Ты зараже…
Она вновь глянула через плечо.
– Что ж, если я заражена, то должна остаться здесь. Так ведь?
Глава7
Джон Мэтью занял боевую стойку перед своей целью и сжал в руке кинжал. На противоположной стороне зала, за морем синих матов, с края трибун свешивались три груши для битья. Джон сосредоточился, в его воображении одна из них, та, что посередине, стала лессером. Он представил себе белые волосы, бледные глаза и мучнистую кожу, являвшиеся ему во снах, и побежал; босые ноги шлепали по плотному резиновому полу.
Щуплое тело подростка не обладало ни скоростью, ни мощью. Но через год они сравняются с силой его ненависти.