Разоблаченный любовник
Шрифт:
— Всего лишь я. — Аметистовый взгляд Рива прошелся по ее лицу и волосам. — Рад видеть тебя.
— И я. — Она слегка улыбнулась, а потом отвела взгляд, гадая, придется ли ей снова взять его вену. А… черт. Конечно, придется.
— Что такое, талли? Ты в порядке? — спокойно спросил он. Вопрос прозвучал так небрежно, что у нее возникло жуткое чувство: он знал, насколько она расстроена, и каким-то образом знал причину этого.
Она только открыла рот, когда молоток Главы простучал на другом конце блестящего стола.
— Призываю собрание к порядку.
Голоса в библиотеке мгновенно замолкли, и Рив откинулся
Марисса закрыла портфель и устроилась, вдруг поняв, что приняла ту же позу, что и он, только без всего этого меха. «Господи боже», — подумала она. Как изменились времена. Когда-то она была в ужасе от этих вампиров. Полностью запугана ими. Сейчас, когда она оглядывала изысканно одетых женщин и официально одетых мужчин, на нее это… наводило скуку. Этой ночью, глимера и Совет Принцепсов казались не более чем ветхим социальным кошмаром, не относящимся больше к ее жизни. Слава тебе Господи.
Глава улыбнулся и кивнул, когда доджен выступил вперед. В руках слуги находился листок пергамента, натянутый на дощечку из черного дерева. С документа свисали длинные шелковые ленты, разные цвета которых отражали каждое из шести первородных семейств. Лента Мариссы была голубой.
Глава окинул взглядом стол, намеренно задержавшись глазами на Мариссе.
— Сейчас, когда собрался весь Совет, я хотел бы принять к рассмотрению первое дело на повестке дня; вышеупомянутое дело касается внесенного королю предложения по вопросу обязательного отстранения для всех незамужних женщин. Во-первых, согласно регламенту, мы дадим позволение на обсуждение вопроса не голосующими членами в этой комнате.
Последовало быстрое согласие от всех… кроме Ривенджа. Который ясно дал понять, что думает об этом.
В молчании, последовавшим за его кратким отказом от предложения, Марисса почувствовала на себе взгляд Хэйверса. Но промолчала.
— Превосходно, Совет, — сказал Глава. — Сейчас я буду вызывать поименно шесть голосующих Принцепсов. — Когда зачитывалось имя, соответствующий Принцепс вставал, давал согласие его или ее кровной линии и ставил печать фамильным кольцом на пергаменте. Процедура повторилась шесть раз без каких-либо затруднений. И затем назвали последнее имя. — Хэйверс, кровный сын Воллена, кровный внук…
Когда ее брат поднялся с кресла, Марисса резко постучала костяшками по столу. Все глаза обратились к ней.
— Неверное имя.
Глаза Главы стали такими огромными, что Марисса решила, что он мог видеть даже пространство за собой. Он был просто ошеломлен ее вмешательством, потеряв дар речи, когда она, улыбнувшись и посмотрев на Хэйверса, произнесла:
— Ты можешь сесть, терапевт.
— Прошу прощения? — с запинкой выдохнул Глава.
Марисса встала с кресла.
— Прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз голосовали… когда умер отец Рофа. — Она наклонилась вперед на руки, пригвоздив Главу к месту спокойным взглядом. — И тогда, столетия назад, мой отец жил и голосовал от нашей семьи. Итак, очевидно, из-за этого ты смутился.
В панике Глава посмотрел на Хэйверса.
— Возможно, тебе следует известить свою сестру, что она нарушает регламент…
Марисса
— Я ему не сестра более, так он сказал мне. Но я верю, все мы согласимся, что кровная линия неоспорима. Как и порядок рождения. — Она холодно улыбнулась. — И так случилось, что я родилась на одиннадцать лет раньше Хэйверса. Что делает меня старше, чем он. И значит, он может сесть, потому что как самый старший выживший член моей семьи, право голосовать от нашей кровной линии принадлежит мне. Или не голосовать. А в этом случае, это абсолютно точно… нет.
Хаос вырвался наружу. Абсолютный ад.
Посреди которого Рив засмеялся, хлопнув в ладоши.
— Обалденно, девочка. Ты мегакрута.
Марисса наслаждалась оказанным давлением, чувствуя чудовищное облегчение. Голосование должны быть единогласным или это глупое предложение никуда не пройдет. И благодаря ей, в большое и толстое «никуда».
— О… Боже мой, — прошептал один из присутствующих.
И будто посреди пола включили дренажё высосавший все голоса из комнаты. Марисса обернулась.
В дверях библиотеки стоял Рейдж, держа за загривок находящегося на пороге перехода парня. За ним был Вишес… и Бутч.
Глава 46
Стоя в сводчатом проходе библиотеки, Бутч прикладывал все усилия, чтобы не сильно таращиться на Мариссу, но это было трудно. Особенно потому, что она сидела рядом с Ривенджем.
Он попытался отвлечь себя, осмотревшись вокруг. На встрече, в которой она принимала участие, было полно пижонов. Боже, это выглядело как политический саммит на высшем уровне, за исключением того, что они все были разодеты в пух и прах, особенно женщины. Черт, даже у Элизабет Тейлор в шкатулке для драгоценностей ничего похожего не было.
И затем взорвалась драматическая бомба.
Парень во главе стола с опаской оглянулся, увидел Лэша, и побледнел как покойник. Медленно поднялся. Казалось, он потерял дар речи. Как и все остальные в комнате.
— Нам нужно поговорить, сир, — сказал Рейдж, пока тряс Лэша. — О внеучебных занятиях вашего мальчика.
Ривендж встал:
— Действительно, черт возьми.
Это обрубило встречу, как топор — кусок льда. Отец Лэша выскочил из библиотеки и поспешил за Рейджем, Ривенджем и мальчиком в гостиную. Он был слишком унижен. Тем временем причудливые типы встали из-за стола и начали бродить вокруг. Ни один из них не выглядел счастливым, и большинство из них стреляли суровыми взглядами в сторону Мариссы.
Бутч хотел бы научить их, как проявлять немного уважения. И учить, пока на этом уроке они не истекут кровью.
Его кулаки плотно сжались, ноздри раздулись, и он пропускал воздух внутрь, ища аромат Мариссы и поглощая его каждой имеющейся у него порой. Естественно, от ее близости его тело потеряло контроль над собой, и, твою мать, разгорячилось, возжелало. Черт, он прилагал все свои силы к тому, чтобы оставаться неподвижным. Тем более, что почувствовал ее взгляд на себе.
Когда прохладный бриз ворвался в дом, Бутч понял, что огромная парадная дверь была все еще открыта с момента их прихода. Стояла ночь, и он знал, что лучше будет уйти. Помыться. Привести себя в порядок. Также стать менее опасным, учитывая, как ужасно он хотел стереть в порошок этих снобов, с холодком смотрящих на Мариссу.