Разорванный мир
Шрифт:
Кроме него и двух охранниц, застывших у двери, в комнате были две женщины. Пожилая, с погонами полковника (полковницы?), за письменным столом. И вторая, он сразу узнал ее, та самая, что стояла вчера на посту. Красивая, подумал он. Еще тогда заметил, а сейчас она еще лучше выглядела. Белокурые зачесанные назад волосы, лицо такое спокойное, правильное, чистое, и особенно хороши глаза - серые, ясные, и так и светятся, кажется даже, добротой светятся. Давно он таких глаз не видел. И летная зеленая куртка была ей к лицу.
– Как тебя зовут?
– спросила полковница. Он внутренне сжался, но ответил спокойно.
– Мартин Дьюн, - имя его никакой роли не играло.
– Ты в армии Нея?
Он молчал. Сами ведь знают...
– Твое оружие, - полковница достала нож, - Именное, армейское. И одежда. Такой добротной у штатских нет. Ты в какой части служишь?
Он ничего не ответил. Собирался врать, что дезертир, но отчего-то было противно. Пусть делают, что хотят.
– Ты разведчик?
Мартин снова промолчал. Полковница вздохнула.
– Сколько тебе лет?
– неожиданно спросила она.
– Двадцать три.
– Жалобы есть? Может, ты ранен, тебе помощь нужна?
– Нет, - буркнул он.
Сероглазая летчица за столом неожиданно подняла голову, подперла ее рукой и стала на него смотреть. И было в ее глазах что-то странное. Он вдруг почувствовал слабость. Хуже этого нет. Ему не хотелось противостоять этим женщинам. Он не чувствовал себя среди врагов, скорее - как нашкодивший мальчишка, которого отчитывает мать. К тому же отчего-то он чувствовал свою вину. А ведь это враги, напомнил он себе. Пытать, может, и не будут... почему-то так кажется, что не будут. Или отправят к себе в тыл (а вот там уже - настоящая тюрьма, концлагерь или что тут у них...), или сразу расстреляют. Чтобы скорее покончить со всем этим, Мартин поднял голову и сказал.
– Госпожа полковница, я не буду отвечать на вопросы, касающиеся армии и моего задания.
Старуха снова вздохнула.
– Ну что ж...
– сказала она, - Тогда иди. Отпустите его.
Охранница сделала к нему шаг, открыла наручники. Он был свободен.
– Иди к себе, - повторила полковница, - Дорогу-то найдешь? Может, компас дать?
Слова застряли в горле. Наконец Мартин справился с собой.
– Как идти?
– Ну так, ногами.
– Вы меня отпускаете?
– А что с тобой делать? Расстрелять, что ли? У меня два сына таких же, оболтуса, тоже среди ваших. Иди уж... Только на аэродроме не задерживайся, пожалуйста, это ни к чему.
Неизвестно, почему Чене захотелось его догнать. Просто делать было нечего. Ночь она не спала, но ведь это не первая и не последняя ночь без сна. Она, по приказу полковницы, тщательно проследила за пленным издали (дабы тому не пришло в голову заглянуть в ангары и на поле). Но парень, видно, совершенно ошеломленный, а может, и напуганный, прямым ходом направился к воротам, показал выписанный полковницей пропуск и удалился. Тогда Чена очень быстро побежала в обход, через дырку, промчалась вдоль оврага, удаляясь от линии часовых, и вскоре увидела на грунтовой дороге, ведущей в Свободный Мир, нескладную, длинную фигуру Мартина. И еще сама не понимая, что делает, и главное, зачем - она прибавила скорости и догнала его.
Услышав шаги за спиной, Мартин шарахнулся в сторону и принял боевую стойку. Чена остановилась, тяжело дыша, медленно сделала несколько шагов в его сторону.
– Ты чего?
– парень с подозрением смотрел на нее.
Наверное, думает, что меня подослали... Решили все-таки его убить, сообразила Чена. Она показала открытые ладони.
– У меня нет оружия. Я так... Я сама.
Мартин всмотрелся в ее лицо.
– Чего ты?
– Так... хотела поговорить, - Чена смутилась.
Объяснить это было невозможно. Просто этот парень ей понравился отчего-то. И ей хотелось снова поговорить с ним, не так, как ночью. Не то, чтобы он был какой-то особенный, Чену окружали очень хорошие девчонки, женщины, много лучше этого бродяги. Но что-то в нем все же такое было, необычное... Наверное (Чена смутилась от такой мысли)это оттого, что он был мужчиной. И обладал для нее каким-то странным обаянием, какой-то нестерпимо притягивающей силой... Ей понравились его странные темные, назойливо блестящие глаза. И как он себя вел - ведь он не знал нас, он явно ждал, что его расстреляют, а может, и еще что-нибудь похуже... На войне, как на войне, так ведь они говорят. Но он держался очень прилично. Не дрожал за свою шкуру. И опять же, в этом не было для Чены ничего особенного, многие из девчонок вели бы себя так же на его месте, она и сама бы не струсила. Но он-то не был девчонкой. И этот, в общем, обычный поступок, казался Чене героическим, потому что совершил его мужчина. И при всем этом Мартин был очень симпатичным. Не то, чтобы классическим красавцем, а просто - хотелось смотреть на него, не отрываясь. Впрочем, все эти слова не могут объяснить, почему Чене захотелось догнать Мартина.
– Ну давай поговорим,- усмехнулся он, подошел к ней. Чене вдруг стало страшно... Женщины там у них дефицит, что, если он накинется на нее, как зверь... Конечно, она сумеет себя защитить, но это было бы так неприятно. Но Мартин не стал прикасаться к ней.
– Ты к себе возвращаешься?
– спросила Чена. Он покачал головой.
– Если я к себе вернусь, меня расстреляют.
– За что?
– удивилась Чена. Мартин вздохнул.
– Теперь уж все равно. Вообще-то никакой тайны и нет. Нас сюда с заданием забросили. А у меня так получилось... Я на банду набрел. Оружие отобрали, и вообще. Наши ушли, не знаю куда. Меня по голове стукнули, я сколько-то без сознания валялся. Потом по лесам ходил. Назад боюсь возвращаться, - признался он, - У нас там строго.
– А к нам-то зачем полез?
– Ну, я думал, может, разведку проведу, посмотрю ваш аэродром, информацию найду ценную, может, меня простят. А ты кто, летчица?
– Да. Только я сейчас не летаю пока, по ранению. А что же ты теперь будешь делать?
– Не знаю, - он пожал плечами, - пойду на север, может, пробьюсь через линию фронта, там, говорят, города сохранились... У нас ведь учета никакого, Свободный мир. Затеряюсь там. А тебя как зовут?
– Чена.
– Ты из какого города?
– Из Листраны. А ты?
– Из Филареса. Это недалеко. У меня там мать осталась и сестра.
– У меня тоже, - проговорила Чена и тут же поняла нелепость аналогии ее-то родные знают о ее судьбе, переписываются, надеются на встречу.
– Слушай, а ты мне оружие не можешь достать?
– спросил Мартин, - У нас без оружия нельзя. Тридцать километров - и граница, а там меня точно убьют.
– А что же ты будешь, в своих стрелять?
– удивилась Чена. Мартин криво усмехнулся.