Разрешаю поиграть
Шрифт:
Ник поставил меня на ноги, снял пальто, накинул его мне на плечи и сплел наши пальцы в замок.
– Пойдем?
– Да.
До комнаты, слава всевышнему, мы дошли никого не встретив. Думаю, мое заторможенное состояние было связано с недавней истерикой, только этим я могу объяснить почему так просто впустила его. Да, он бывал тут раньше, но тогда я позволила ему видеть мое “убежище” потому, что имела определенный план, а что сейчас? Я ведь совершенно точно ничего не планировала на его счет. И как не странно была этому рада.
Ник переступил
– Это никуда не годится. Как ты можешь спать в этой сырой комнате, да еще и под тонким и явно не новым одеялом?
– Ник, заткнись - попросила я, вот только нотаций мне от него не хватало.
– Заткнусь - кивнул парень - не вздумай вставать. Я скоро вернусь.
И он ушел. Правда, вряд ли надолго.
Я уставилась в потолок. и что это было? Окончательная деградация? Уже не способна держать себя в руках? Почему я плакала? И да, я об этом столько думаю потому, что не играла. Меня словно прошибло. Хотелось рыдать и рыдать. Как сопливой девчонке, которой сломали любимую куклу соседские мальчишки. Не думала, что могу так себя вести. Натуральный срыв всех, как я думала, добротно запечатанных пломб.
Шорох. Ник вернулся. В руках у него было два пакета постельного белья, электроплитка и пара черных пакетов. Первым делом он, конечно, запеленал меня в шерстяные одеяла. Потом принялся стелить постель на соседней кровати. Неужели у меня появится сосед по комнате? Смешно.
Когда он закончил возиться с пододеяльником, принялся за плиту и пакеты. Оказалось, что Ник озаботился едой. Вскоре на плите дымилась и шипела кастрюля. А неожиданный благодетель обратил внимание на меня. Неужели боялся, что я снова закачу истерику? Напрасно. Я не повторяюсь.
– Обогреватель обещали выдать завтра. Да и куда они денутся. Комендант не совсем дурак, понимает, что одна жалоба и начнется проверка…
– К чему все это?
– перебила я его словоохотливость.
– В смысле? Я же уже сказал, что мне некуда идти. И нет, я не собираюсь жить у тебя, мне отдельно выделят комнату. С следующей недели.
– Чего?
– удивление я скрыть не могла.
– Ничего. Я устроился на работу. Сюда. Буду охранником. Внешний вид и липовые документы позволяют.
– То есть все эти разговоры были лишними, ты итак все решил - нда, пора заканчивать с благотворительностью, с каждым разом она приносит мне все больше вреда.
– Ну… не совсем, если бы ты была категорически против, думаю мне пришлось бы уйти…
– Я категорически против!
– Поздно. Тина, я увидел сегодня достаточно, чтобы понять насколько ты сама одинока. Я ведь не требую от тебя невозможного. Давай просто попробуем.
– Нет!
– Обещаю, что не буду лезть к тебе в душу… больше.
– Нет!
–
– Ты - идиот!
– Знаю, Детка. Мы будем хорошей командой. Идиот и Дура.
Красота! Он еще и смеется. Впрочем, кто я такая, чтобы мешать этому мальчишке губить себя? Тем более, что с благотворительностью я покончила.
День четырнадцатый. Утро.
– А может тряхнем стариной?
– Нет, я запрещаю тебе трясти дедом, у него в прошлый раз чуть инфаркт не случился.
Любовью к миру я с утра не отличаюсь, тем более, когда болею. Как я вообще умудрилась заболеть? Погодные условия? Нет. Это все моя ночная прогулка босиком. Ну, кто ходит поздней осенью по улицам Лондона почти нагишом? Я.
Шмыгнув носом, свесила ноги с кровати. Ник спал на соседней койке, его голова запрокинулась, отчего в комнате раздавался мерный храп. Правда, я почти не обращала на это внимание. Мои глаза изучали неприкрытое одеялом тело в одних боксерах. И это тело не особо мне нравилось. Ожоги, шрамы и потемневшая от старых гематом кожа. Он не далеко от меня ушел. Тоже тот еще красавчик. Думаю мы бы могли с ним стать наглядным макетом к картине “Творение и невеста Франкенштейна”.
Хмыкнув, я прервала это изучение Ника и всунув ноги в шлепки, которые по ощущениям были ничуть не теплее холодного пола, прихватила полотенце и халат. Мне предстояло нелегкое дело.
Ну, откровенно говоря, я просто решила не тратиться на парикмахерские, да и мое состояние оставляет желать лучшего. А между тем волосы отросли и сейчас у корней они светлые. Я, конечно, не особо слежу за своим внешним видом, но и не настолько им пренебрегаю. Поэтому, пока есть уважительная причина - простуда, займусь собой.
Экзекуция продолжалась не меньше сорока минут. За это время я успела убить трех мокриц, замерзнуть до кишок и проклясть свою бережливость, которая как говориться в одной притче довела еврея до банкротства. Зато взамен я стала обладательницей желтоватый и коротко обрезанных волос. А что? Тина больше не нужна, а эти рыжие патлы меня порядком достали.
Ник вломился в душевую, когда я критически осматривала дело рук своих. И по началу даже развернулся, собираясь выйти, но повернул голову и пристальней вгляделся в меня.
– Тина? Что с твоими волосами?
– нда, неужели они ему нравились?
– Ничего. Я просто изменила цвет и длину - будто в подтверждение провела рукой по стоящим торчком волосам.
– Зачем?
– облокотившись о кафельную стену продолжил пристальный осмотр Ник.
– Захотела - пожала плечами и тут же почувствовала, как по ним побежали “мурашки”. Халат не спасал моего зябкого во всех отношениях положения.