Разрешаю поиграть
Шрифт:
Ник только головой покачал и приобняв за плечи потащил назад в комнату.
– Учти, если эти утренние процедуры усугубят болезнь я отправлю тебя в больницу.
– Ну-ну, попытайся - хотела я фыркнуть, но вместо этого оглушительно громко чихнула.
Потом еще раз и еще. Глаза нещадно защипало и они заслезились. В итоге, если бы не заботливые руки Ника, что давали мне верное направление, я до комнаты добралась бы увечной, поцеловавшись с каждым встреченным на пути косяком.
– И ты еще разгуливаешь по кампусу. Да любой доктор пропишет постельный режим!
В таком духе Ник распинался еще около полу часа.
– В общем ты меня поняла. Лежишь и не пытаешься куда-нибудь сбежать. В деканате я предупрежу, все равно мне туда. Пей ромашковый чай, он на подоконнике, коросты не трогай, даже если будут чесаться, ранки неглубокие, должны быстро зажить и побольше спи. Если получится загляну в обед, нет, тогда буду вечером.
И последний штрих заботливой мамочки, он трогает губами мой лоб. Кивает сам себе и уходит. И? Как я до такого докатилась? Никак. Мне просто хочется временно не быть хозяйкой самой себе. Я так устала от вечного контроля и лицедейства. Даже актеры после спектакля снимают маску и превращаются в самих себя. А у меня какое-то комедиантство нон - стоп. Вот и достало все.
Чай я пила, из постели не вылазила, коросты не чесала, хотя очень хотелось. Но, вот спать не удавалось. Все время лезли в голову мысли. И они мне не нравились. Я не могла перестать думать о Людовике. Он словно вскрыл во мне давнюю червоточину. А если быть точнее, Людовик напомнил мне о Стине. Той, которой в отличии от остальных моих личностей удалось сбежать от него. И возможно, позволь я ей управлять мной, жить всегда под ее маской, то сейчас бы не валялась с простудой и не занималась самобичеванием. А с другой стороны, она не тот персонаж, который можно выпускать в свет. Ее личность - это вся моя агрессия и ненависть переплетенные в одну нить скатанную в моток. Стоит только потянуть и уже не остановишь.
Помню, как сейчас тот день, когда обнаружила ее в себе.
“-Детка, у меня к тебе просьба - отмывая руки от крови, обратился ко мне Людовик.
Я наблюдала, как тягучие капли гранатового цвета стекали по мраморной стене, красота. Я бы сказала присутствует некая абстракция в этой картине жизни, но с другой стороны валяющееся на полу тело, а точнее то, что от тела осталось придает ясность этому натюрморту.
– У этого придурка с ночевкой остались дочка с подружкой. Мы слегка просчитались, но это только делает игру интересней. Я понял чего мне не хватало во всех этих реалити-шоу на выживание. Правдоподобности. Эй, ты меня слушаешь?
Людовик подошел ко мне и влепил пощечину. Голова дернулась, но взгляд сфокусировать у меня все равно не выходило. Еще бы! Он влил в меня бутылку рома и заправил таблеткой экстази сверху. А все потому, что на днях я ляпнула, что самоубийцы самые счастливые на планете. Сказала по дурости, но Людовик впечатлился и вот результат. Я под кайфом.
– Вижу, что сейчас ты невменяема… Ну, ничего за пару часов отойдешь и поймешь суть игры. А пока… Монти! Кинь детку в подвал к этим сучкам.
– Но, хозяин…
– Чего еще?!
– звук удара и скулеж Монти, а следом меня куда-то тащат.
– Детка, слушай внимательно - шипит мне в ухо Монти, от
К сожалению, я вообще мало что понимала, особенно слова Монти. Зато когда ключицу обожгло я встрепенулась. Монти воспользовался мной в качестве полена, видимо решил улучшить свою резьбу по дереву. Невольно хихикнула, но тут же замычала. Больно!
– Ты чего?!
– Пришла в себя? Вот и славно, а я тут крестик изобразил, на память так сказать. А теперь слушай снова и запоминай…
– Не надо я поняла, только одного не догоняю, с чего ты решил своему хозяину такую “свинью” подстроить?
– уже окончательно приходя в себя и морщась глянула я на явно испытывающего муки совести Монтера.
– Я слышал вас тогда. Не хочу, чтобы один из вас умер.
И на этом все. Монти грубо спихнул меня в подвал, где уже сидели две девчонки.
Им правила игры были известны. Да и ножи выдали явно не для пилинга. Но, девушки упорствовали и заявляли, что ни в каких играх участвовать не намерены. Вот только, они не осознавали, что им придется играть в любом случае. Поэтому пока признавались друг другу в вечной дружбе. Пару часов это работало. А потом…
Сначала они пытались затеять драку со мной, но постепенно, не без моей помощи, начала ругаться. И каждый пройденный час все сильнее накалял обстановку. Крики, взаимные упреки, прошлые обиды и как апофеоз, девчонка признается, что спала с убитым отцом подруги и именно из-за нее он с женой и развелся.
Дальше можно не удивляться, одна зарезала другую. А затем, поняв, что терять нечего кинулась на меня. И да, вот тут в действие вступила Стина. Я никогда не была способна на подобную жестокость.
Девушку я не хуже Людовика распотрошила. Ужаснулась. Выбралась наружу. Поняла, что Монти мне не солгал и… Вызвала копов. Ну не дура ли?”
Да, именно так появилась Стина. А потом, она уже никогда не исчезала. Затихала, временно оставляя меня в покое, но стоило мне разозлиться по-настоящему и она появлялась. А за ней и кровавый след убийств. Со временем, я научилась контролировать себя, ее. Но, порой, как в доме Станиса, мне просто не хочется этого делать.
Вздохнула, поправила подушку. Закрыла глаза и попыталась не думать. Часы будильника тихо звякали. За окном лил дождь, мерзко барабаня по железной крыше. В комнату проникал холод, но под новым одеялом было тепло и как-то уютно…
А я уже спала.
День четырнадцатый. Вечер.
Дни в жизни делятся не на черные и белые и даже не на серые.
Дни делятся на те, которые никогда не забудешь и на те, которые постараешься забыть. (Стина)
Ник пришел на закате. Как поэтично. Но на время я внимание не обратила, однако сразу поняла, что уже сумерки. Не хило так поспала. Зато чувствую себя почти здоровой. И отдохнувшей. А еще жутко голодной. Корову бы съела. Целиком.