Разрешаю поиграть
Шрифт:
– Детка, безмерно счастлив видеть тебя, я успел соскучится - оказываясь напротив моего сидения, Людовик скалит свои зубы в улыбке.
– А я - нет.
– Жестока, как всегда - притворно вздыхает он - а вот этому придурку лучше бы было не попадаться мне на глаза.
Молниеносный удар, голова Ника дергается, а щека начинает кровоточить. Ну конечно, кастет, куда без этого?
– А давайте поиграем?
– Во что?
– и зачем он лезет! Молчал бы или одного удара мало?
– В “мучеников”! Игра очень простая. Кому-то из вас придется побыть жертвой. Безусловно,
– Почему не я, а она?
– стараясь не вскочить, прошипел сквозь зубы Ник.
– Потому, что мой юный друг, это не ты, а Детка вечно строит из себя героиню…
– А еще Ник потому, что не стоило пытаться поймать его в ловушку - стараясь не думать о несправедливости вселенной по отношению ко мне, не вытерпела и все-таки высказалась я.
– О чем ты?
– почти искренне удивился Никки - бой.
– О том, что ты хотел выманить его через меня. Не дурно. Но, как глупо. Пора уже понять, что мы в разных весовых категориях.
Ник молчал. Да и чего я ждала? Что он действительно отказался бы от мести или что у него появились какие-то чувства ко мне? Глупости. Я с самого начала, когда он присел на лавку рядом со мной, знала, какой план зреет в его недалеком умишке. И тем не менее позволила ему разыгрывать идиотский спектакль, стоивший жизни десятку людей. Нет, я не оправдываю Людовика, но и Ник не сторонний наблюдатель.
Хлопок. я удивленно смотрю на Людовика, он хихикает. Как-то некрасиво по девчачьи и в тоже время страшно. Поворачиваю голову и встречаюсь глазами с таким же удивленным взглядом. У Ника на груди расплывается красное пятно. Он пытается придержать кровь левой рукой. В правой у него пистолет с глушителем.
– Упс, осечка!
– сквозь смех выдавливает из себя Людовик - хотел убить меня, а закончилось все самоубийством. Лучшего конца и не придумаешь!
– Это ты… Ты… Ублюдок - глаза Ника закатываются, он дергается, но уже все.
– Ну, я. И что тут такого? Между прочим, каждый выживает, как умеет и пукалка твоя бракованная оказалась, раз я смог испортить ее за пару минут - сообщает уже мертвецу Людовик.
– И что теперь?
– единственное, что я могу произнести, продолжая смотреть на Ника. Дурак!
– Ничего. Играть мне больше не хочется. Поэтому, вставай!
– Нет!
– Детка, не переживай, я знал какие у вас места и естественно ничего с ними не сделал. Поэтому пойдем, дорогая.
– Нет!
– я мотаю головой, никуда я не пойду! Не хочу!
– Поднимайся, тварь! Ладно, не хочешь сама, так я помогу - кривит губы Людовик и дергает меня за руки, вырывая из кресла.
Он буквально волочет меня по проходу. Поскальзываюсь на чье-то крови, падаю на колени. И чувствую, как его руки вздергивают меня за плечи. А потом Людовик прижимает меня к своей стянутой
– Девочка моя, ну почему ты такая сучка? Я ведь хотел по-хорошему. Хотел без боли. Я даже милым стал, чтобы ты оценила. А ты? Тварь неблагодарная только и мечтаешь сбежать от меня! Ненавижу тебя!
Нда, не думала что закончу вот так - чувствуя, как мужские руки сдавливают мне шею, сминая гортань. Все-таки асфиксия не мое.
– Придушил бы, но пока обойдемся без крайностей.
Он резко отпускает мою шею и почти красиво берет на руки.
– А теперь, дорогая улыбайся и делай вид, что я самое главное в твоей жизни. Впрочем так оно и есть.
Ногой Людовик распахивает дверь и нас ослепляет вспышками фотокамер.
– Лорд Рейган, неужели это очередное нападение Кукловода на Вас?!
– Никаких комментариев! Пропустите спасателей - кричат со всех сторон.
– На этот раз мерзавец покушался не только на меня, но и на мою невесту - с дурной силой прижимая мое лицо к плечу, отвечает Людовик.
Мир сошел с ума.
День…
Смерти я не страшусь, на судьбу не ропщу,
Утешенья в надежде на Рай не ищу,
Душу вечную, данную мне ненадолго,
Я без жалоб в положенный час возвращу.
Снег… Валит и валит, такое чувство, что весь мир покрыл белый пепел. Интересно, а когда Рождество? Наверное, уже скоро. Хотелось бы дожить до него. Не знаю зачем, но хотелось бы. Впрочем, я безумно устала, поэтому нетерпится закончить все это. Особенно раздражает кашель. С каждым разом он становится все более выматывающем и болезненным. Думаю у меня пневмония, а еще переохлаждение, обезвоживание и не хилая потеря крови, интересно, а заражения нет?
В углу послышалось шуршание. О, моя новая знакомая. Крыса. Каждый день заходит попроведывать, никак не дождется моей смерти. Я ей сочувствую, но все же придется еще немного подождать. А потом у нее будет пир. Дергаю ногой так, что пустая жестяная банка от удара об мысок катится в сторону крысы, которая уже исчезает в щели. Ну вот, единственного гостя прогнала. Вздыхаю и тут же захожусь кашлем. надо повернуться на бок. Надо, но… сил совсем нет.
Какая ирония. Я провела в этих стенах все свое детство, а теперь пришла сюда умирать. Среди разрушенных комнат и прогнившей крыши. Мне кажется, что я такая же, как этот приют. Давно ни к чему не годная. Дико больно осознавать, что не я жизнь, а она меня прогнула, растоптала, уничтожила.
Я говорила Нику, что надо продолжать жить, забыв о прошлом, двигаться дальше. Говорила. А сама оказалась не способна следовать этому совету. Лицемерка. Никто не может перешагнуть через боль, страх и воспоминания. Забыть о боли, значит снова иметь возможность испытать страдания. Забыть о страхе, значит никогда не победить его. Забыть… значит рано или поздно повторить уже случавшееся. Поэтому только глупцы забывают.
Невысокого же мнения обо мне Людовик, раз думает, что я способна забывать. Но именно этого он и потребовал от меня. Забыть наше прошлое…