Разреженный воздух
Шрифт:
– Сюда, - сказал он, продвигаясь вокруг скального образования в форме улья. Там имелась трещина, которая была крупнее остальных. Однако, я не назвала бы ее большой. Достаточно большой, чтобы протиснуться, если вы не против приступа клаустрофобии, и кто-то хочет вас убить, если вы не найдете где спрятаться.
Льюис, без разговоров, протиснулся в крошечное пространство, пробираясь в мрачном молчании.
Каково это было со сломанными ребрами, я даже не хотела представлять. Я сделала глубокий вдох, но затем мне пришлось выпустить половину - моя грудь была немного больше, чем у Льюиса, и протиснулась через
... в сказочную страну.
– Осторожно, - сказал Льюис и указал наверх, когда я начала выпрямляться. Сталактиты из капающего с потолка известняка, застывшего в форме игл. Я сглотнула и нырнула вслед за ним, когда он присел у стенки.
Перед нами была лужа темной, не двигающейся воды, и в пещере было прохладно и тихо. Не тепло, но и не замораживающее. Единственными звуками были те, что издавали мы - шорох камней, стук наших зубов, капли воды с нашей промокшей одежды.
– Я не могу разжечь костер, - сказал Льюис.
– Слишком опасно в замкнутом пространстве. Не уверен, что смогу управлять окисью углерода.
– Он казался смертельно усталым, но открыл рюкзак, что он бросил на пол - как, черт возьми, ему хватило присутствия духа, чтобы протащить его через все это?
– и выкопал несколько пакетов. Он бросил два из них в мою сторону, и я увидела, что это были какие-то серебристые термо-одеяла.
– Они подействуют лучше, если ты разденешься. Твоя одежда слишком мокрая. Это будет просто…
Если он ожидал от меня приступ скромности, то был сильно разочарован.
– Ладно, - сказала я и начала расстегиваться. Сопротивление мокрой одежды сводило меня с ума, и холод проник в меня достаточно глубоко, чтобы заставить меня не беспокоиться о таких вещах, как чужое подсматривание за моим раздеванием. Или, может быть, у меня был обычный иммунитет к такого рода вещам. Трудно сказать. Я лишь знала, что с ним я не колебалась. Боже, а не говорило ли это о моей подноготной?
Льюис вежливо отвернулся, пока я стягивала насквозь промокшие штаны. Я решила оставить нижнее белье, и закуталась в шуршащую серебряную фольгу. Моя кожа ощущалась как холодный, влажный пластик.
– Так, - сказала я сквозь стучащие зубы.
– Какого черта только что произошло?
Он глянул на меня через плечо, увидел, что я была более или менее прикрыта, и занялся своими собственными шуршащими термо-одеялами, уклоняясь от ответа. Или, по крайней мере, так это выглядело. Я ждала. В итоге Льюис сказал, - Эти двое были не правильными. Они не были сами собой.
– Без шуток, - сказала я. Сейчас я ощущала холод как острые иглы по всему телу, и меня колотила дрожь.
– Там было что-то еще.
– Что еще?
– он замолчал, уставившись на меня.
– Что ты видела?
Я не хотела говорить ему.
– Ничего определенного. Своего рода тень.
– Тень, которая была похожа на меня. Нет, я не хочу говорить этого.
Льюис выглядел так, будто почувствовал себя хуже, чем раньше, но он кивнул.
– Я боялся этого.
– Боялся чего?
Его вздох эхом отразился от камня.
– Что за тобой охотится Демон. И у нас нет никакого способа
– Демон, - повторила я.
– Ага. Конечно. Правильно. Без разницы.
Это определенно объясняло мне все, что происходит.
Я участвовала в пешеходной экскурсии по Аду, и мой Вергилий был безумен.
* * *
Я старалась избегать обсуждения всей этой Демонской чепухи под предлогом «Эй, держи свой бред при себе», но Льюис продолжал говорить.
– Они не приходят из ада, - сказал он очень серьезно, что заставило его казаться еще ненормальнее.
– По крайней мере, как я понимаю. Они не из этой плоскости бытия. Они приходят откуда-то еще. Они появляются в нашем мире из-за силы, им нужно питаться в эфире, и наилучшим образом они могут это сделать - схватив Хранителя, потому что мы эквивалентны соломинки для них - они могут тянуть силы через нас. Чем больше силы они впитают, тем опаснее они становятся.
Мы говорили какое-то время. Я не до конца поверила во всю эту идею про Демонов, но он был пугающе прозаичен, и кроме того, я видела несколько невозможных вещей в последние пару дней. Включая его самого.
Но, серьезно. Демоны? Как такое могло быть?
Я сделала глубокий вдох, отбросив свои сомнения в сторону, и сказала, - Что, разве нет какого-нибудь, я не знаю, заклинания или еще чего? Пентаграммы? Святая вода?
– Единственный способ, который мы нашли для остановки Демона, взрослого Демона - это Джинн, - сказал Льюис медленно.
– Джинны и Демоны довольно схожи.
Здорово. Дэвид ведь возвращался, правильно? Проблема решена. Льюис, должно быть, увидел это на моем лице, потому что покачал головой.
– Не так просто, - сказал он.
– Любой Джинн, который столкнется с Демоном напрямую, вероятнее всего, умрет, и умрет мучительно. Единственное, что мы можем сделать, чтобы сдержать борьбу - это поместить Джинна и Демона в бутылку. Это поймает Демона, поэтому он не сможет больше навредить.
Казалось, будто мои внутренности стянули в плотный шарик.
– А что насчет Джинна?
– Как я уже сказал, они умирают в муках. И у некоторых это занимает столетия.
– Лицо Льюиса было жестким, глаза светились.
– Я не говорил, что мне это нравится.
– Это… ужасно.
Льюис отвернулся.
– Да, - сказал он.
– Поэтому у нас есть проблема. Даже если бы я захотел, я не могу позволить Дэвиду…
– Позволить Дэвиду что?
– раздался голос из тени, напугав меня. Дэвид, конечно, появился как раз вовремя, чтобы подхватить его имя всуе. Он вышел из тени и встал там, наблюдая за нами обоими, и что бы ни было в его глазах, я не смогла это прочитать.
– Позволить Дэвиду самому принимать решения? Спасибо, Льюис. Я считал, что Хранители никогда не позволяют Джиннам думать самостоятельно.
Он был зол, и он был - подумала я - страшен. Я не знаю, сколько он слышал, но явно достаточно, чтобы его встревожить.
Льюис не ответил. Вероятно, правильный ход.
Он бросил плотный, цвета зеленого леса пуховик с капюшоном на пол рядом с Льюисом.
– Вот, - сказал он.
– Кое-что, чтобы согреть тебя. Нам ведь не нужно, чтобы ты умер за нас.
Льюис медленно выдохнул и откинулся назад, прислоняясь к стене.
– Спасибо, - сказал он.
– Приятно знать, что тебе не все равно.