Разрушенные
Шрифт:
Его большое тело дрожало, стальные мышцы на плечах перекатывались, его жалкий вид превратил мою ярость в задумчивую тоску. Клара была права. Он страдал. Сильно.
Он был один — справлялся со смертью Клары без чьей-либо поддержки. Он сделал, один Бог знает что, чтобы найти хоть какое-то подобие мира, и я больше не могла злиться. Я не могла ненавидеть его за грехи, которые он вызвал, потому что в конечном итоге, он не был за это ответственен.
Прощение.
Это было как лекарство — согревающее и успокаивающее меня. Превратившее мою злость в неохотное принятие. Я знала, что если он потянется обнять меня, я прощу его. Если он сможет
Объятие дало бы мне надежду.
Объятие показало бы мне молчаливое обещание.
Но просить его обнять меня, было как просить луну. Это было невозможно, и он не мог быть тем, в ком я нуждалась. Порочный круг был завершен. Настало время поделиться новостями, которые я никому не рассказывала, и уйти. Если он захочет быть частью жизни ребенка, я не буду препятствовать ему. Но я больше не могла делиться ничем своим с Роаном Фоксом. Я не выдержу еще больше горя.
Выпрямив спину, я сказала:
— Фокс, я…
Фокс двинулся вперед, и я почувствовала его аромат дыма и металла. Еще он пах солью — слезами и печалью. Мое сердце сжалось в маленький шарик от мысли, что он скорбит в одиночестве.
Его глаза вспыхнули.
— Перестань называть меня так, черт побери, — зарычал он. — Как много раз мне нужно сказать тебе, чтобы ты называла меня Роан? Клара так делала. Она понимала, почему мне нужно, чтобы ко мне так обращались. — Он запустил свои руки в волосы, выглядя уставшим и изнуренным. — Черт побери, Зел. Фокс ушел. Он мертв. Я убил его три ночи назад, когда пытался изменить свое прошлое. Я больше никогда не хочу слышать, как ты называешь это имя снова.
Злость снова вернулась. Он проигнорировал мою сердечную исповедь и сфокусировался на том, что было нужно ему. Эгоистичный ублюдок.
— Чего ты хочешь? Что насчет того, что хочу я? — я резко засмеялась. — Ты оставил меня, когда я больше всего в тебе нуждалась. Ты. Сбежал. Ты не можешь прикасаться, не можешь любить, ты даже не можешь быть здесь для меня. Почему я должна помнить о том, что не нужно называть тебя Фоксом, когда у меня нет намерения, видеть тебя снова?
Он внезапно перешел в движение. Его огромные руки на моих плечах порождали ощущение власти на моей коже, прямо как в тот момент, когда мы впервые прикоснулись друг к другу. Место прикосновения трещало, горело — ощущение со свистом проносилось через мою нервную систему, оставляя меня запертой в его хватке.
Я втянула воздух, мое тело гудело от таких разных ощущений. Мой шокированный взгляд встретился с его, ледяным и преследуемым призраками. Его кожа была мертвенно-бледной, а скулы составляли яркий контраст. Он выглядел так, как будто не спал несколько дней. Но под бледностью призрака он сиял связью. Он тоже это чувствовал. Горел так же, как и я.
— Чувствуешь это? Это судьба. Нам предназначено быть вместе. Пожалуйста, Зел. Ты не знаешь? Ты не знаешь, как я, черт побери, сильно забочусь о тебе? Как сильно скучаю по тебе? Я не убежал — я ушел, чтобы найти искупление. И я могу касаться. Я прикасаюсь к тебе. — Он сделал вдох, наклонившись ближе, отправляя еще большую дозу ярости по моей крови. — Я здесь. Для тебя. Навсегда, если ты примешь меня. Только, пожалуйста, прости меня.
— Он не плохой человек. Я люблю его, поэтому он не плохой.
Мои колени подогнулись, и мысли вылетели из головы. Я повела плечами под его хваткой, желая, чтобы он
— Как ты можешь говорить это? Ты правда считаешь, что я могу вернуться к тебе? Даже если я прощу тебя за побег, это не меняет факта, что ты не можешь дать мне то, в чем я нуждаюсь. Ты опасен для всех, кто подходит к тебе близко. Взрослого, ребенка, младенца — если они прикоснуться к тебе неправильно, ты убьешь их.
Я не могла сказать ему. Я не могла позволить ему быть рядом с его ребенком, так как я никогда не смогу доверять ему. Мое сердце билось о мои ребра в ужасе. «Я ношу твоего ребенка, но не могу сказать тебе, потому что не доверяю, что ты не убьешь его».
Его лицо исказилось, потемнев от гнева.
— Я не могу жить без тебя, dobycha.
Мои глаза распахнулись шире.
— Не называй меня так. Я не твоя добыча. Я, черт побери, с тобой на равных и… — Я не знала, что еще сказать. Я повела плечами и пробормотала: — Даже если бы я захотела, — провела рукой по лицу, мне было так тяжело, я устала. — Ты разрушил меня Фокс, и сейчас я хочу, чтобы ты отпустил меня.
Как любовь могла быть такой неправильной?
Как могло это все быть зря?
Снова подняв голову, я закрылась в себе. Мне нужно было уйти от него, чтобы я могла вернуться к оплакиванию Клары.
— Оставь меня в покое, пожалуйста. Я не хочу обсуждать это. Сегодня день не для нас. Он для Клары. И у тебя нет уважения к ее памяти, раз ты заставляешь меня ругаться с тобой.
Фокс обнажил зубы, его руки сильнее вцепились в мои плечи. Я задрожала, когда еще одна волна напряжения и энергии зажгли меня изнутри.
— Уважения? Ты думаешь, что у меня нет уважения? У меня так много уважения к тебе, что это пугает меня. У тебя есть власть надо мной, о которой ты даже не знаешь. И сегодня идеальный день, чтобы положить конец недоразумениям, потому что Клара не хотела бы, чтобы мы ругались. Она бы хотела, чтобы мы были счастливы.
— Не смей использовать Клару против меня! — яростные слезы навернулись на моих глазах. Я не могла поверить в эту наглость.
Он покачал головой. Его большие пальцы потирали мои плечи, каждое прикосновение было как маленькая бомба, разрывающая мое сердце, так как напоминало мне, что он был слишком уникальным и особенным, чтобы разрушать.
Фокс прижал свое лицо к моему, не оставляя мне выбора, кроме как смотреть в душевную боль глубоко внутри него.
— Я никогда не буду в состоянии описать, как сильно я любил твою дочь, и как сильно она исцелила меня. Я никогда не буду в состоянии показать глубину моей ненависти к себе за то, что оставил тебя, когда ты нуждалась во мне больше всего. У меня никогда не будет достаточно слов, чтобы умолять тебя простить меня и быть достойным прощения. Но я нуждаюсь в тебе, Хейзел. Я думал, что могу уйти и отпустить тебя, но не могу. Я так чертовски сильно нуждаюсь в тебе. Ты заставляешь меня чувствовать себя живым. Ты заставляешь мое гребаное сердце биться как в первый раз, и я не собираюсь отказываться от этого. Не важно, как ты борешься со мной, я не остановлюсь. Каждый день я буду пытаться снова и снова. Каждый час я буду прикасаться к тебе, просто, чтобы доказать, что я хочу быть всем, в чем ты нуждаешься и заслуживаешь. Ты никогда не освободишься от меня, потому что я не могу провести и дня без тебя в моей гребаной жизни.