Разрушенные
Шрифт:
Я толкнула его за пределы его контроля, и за последствия могла винить только себя. Он не хотел обидеть меня — под всем этим запугиванием он был обычным человеком, который пытался найти выход из положения, — так же, как и я.
Его проблемы были вампирическими: он высасывал мою душу и энергию, пока я не оставалась полностью опустошенной и бесполезной и не находилась на самом пределе своих эмоциональных возможностей.
У меня не осталось ничего, чтобы дать ему, но я должна продолжить. У меня не было такой роскоши,
Клара была единственной, кто мне нужен.
Она была всем, что имело значение.
Всхлип покинул мое горло, и Штопор обнял меня своими большими руками. Тепло его тела помогало мне сжечь некоторые мои бесполезные мысли, мгновенно приводя меня в ясное сознание.
Они с Клу едва знали друг друга, но он стал огромной частью наших жизней. Каждую ночь я возвращалась домой, и он был там. Невероятный повар, тактичный гость и полностью одурманенный Клу.
Его глубокий голос вибрировал в его груди.
— Все в порядке. Мы будем с тобой, если это когда-нибудь произойдет. А сейчас... Клу. Расскажи ей.
Перестав сутулиться, я снова стала натянута как струна от нервов.
— Рассказать мне, что?
Клу сделала шаг назад.
— После пункта первой помощи, мы отправились домой, но Клара устроила огромную истерику и заставила нас приехать к тебе. Она отказывается ехать домой без тебя. Я никогда не видела ее такой расстроенной и упрямой. Она вела себя как маленькая злючка.
В моих ушах зазвенели громкие, ужасные колокола. Пожалуйста, только не говори…
Бен прочистил горло.
— Я знаю, это не лучшая идея, привезти ребенка в нелегальный клуб, но... она здесь.
— Что? — завизжала я, привлекая внимание двух здоровенных мужчин, разогревающихся на боксерском ринге.
Они привезли мою умирающую дочь в дом монстра!
— Она ждет тебя в машине. Штопор пошел со мной в клуб. Я подумала, что мы могли бы поехать домой вместе. — Клу гладила меня по руке, пытаясь успокоить. — Все в порядке, Зел. У нас будет спокойная ночь — только мы трое, как в старые добрые времена.
Я не слушала то, что она говорила.
— Вы оставили мою дочь в машине перед нелегальным клубом. Как вы могли быть такими глупыми?
Мое тело умирало изнутри от мысли, что Клара была так близка к дьяволу внутри Фокса. Две части моей жизни, которые я так старалась держать подальше друг от друга. Две части, которые никогда не должны были встретиться.
— Это был единственный выход. Мы не могли привести ее сюда, — сказала Клу.
Ничто не могло сдержать меня. Я задымилась от злости.
Прорвавшись через огромные, металлические двери, я быстро бежала по коридору к выходу.
Пожалуйста, пусть его не будет с ней поблизости. Я сжала руки, молясь, чтобы Фокс все еще был в своей ванной, делая, Бог знает что, чтобы взять себя в руки.
Я не могла переварить
Если он даже просто смотрел на нее.
Ярость бурлила в моей крови. Мои материнские инстинкты включились в полную силу.
Во второй раз моя жизнь изменилась, когда я выбежала через двери.
Мое сердце ухнуло в желудок, когда я вышла наружу и резко остановилась.
О боже мой.
Нет, пожалуйста. Пусть это будет галлюцинацией.
Это не могло быть правдой. Не могло.
Клу остановилась рядом со мной как раз, когда Бен вылетел из помещения, натолкнувшись на нее.
— Какого черта? — пробормотала Клу. — Потрудись объяснить, что…
Я сглотнула крик и была готова броситься в атаку как кавалерия из ста человек. Мои руки и ноги были оружием. Мой голос был трубой, издающей звук предупреждения врага о его скорой смерти.
— Отойди от нее!
Фокс поднял взгляд, его белые глаза расширились, когда я остановилась. Он не сдвинулся ни на сантиметр, когда я оскалила зубы, как дикая кошка, и крикнула отойти от нее.
Их руки повисли в воздухе, и Клара сделала шаг, наткнувшись на мое тело.
— Оу!
Я никогда не чувствовала себя настолько плохо, не чувствовала такого сильнейшего желания к насилию, чтобы пустить чью-то кровь. Тяжело дыша, я отодвинула ее за себя, ограждая ее крошечное тельце своим. Я стояла лицом к мужчине, о котором я думала, что могу позаботиться, к мужчине, которого я тайно желала, что могу полюбить, и на кого выплеснула всю свою враждебность и перевернутые с ног на голову эмоции.
— Не смей прикасаться к ней! О чем ты думал? Только потому, что ты смог причинить мне боль, ты думаешь, что можешь причинить боль моей дочери? Как тебе не стыдно!
Фокс вздрогнул, как будто я ударила его, и склонил голову.
Клара извивалась, вырываясь из моей хватки, чтобы встать перед ним. Мои глаза метались между ней и Фоксом, считая расстояние между ними — оценивая риск, может ли он попытаться опрокинуть и прижать ее к земле.
Ее яркие, наполненные огнем глаза, вперились в мои. Страх и замешательство окрасили ее щеки.
— Что ты делаешь, мамочка? Он не причинит мне боль! Мы — друзья. Мы пожали друг другу руки, как новые друзья. Помнишь? Ты учила меня. — Ее маленькие ножки затопали по гравию. — Он не сделал ничего плохого. Оставь его в покое!
Ее нрав был живым и здоровым. В этот момент я оценивала цвет ее кожи, то, как она дышит, выискивала любой признак, что она была более близка к смерти, чем к жизни. Но она практически сияла, ее щечки были окрашены в розовый цвет, и она источала силу.
Она никогда не была обычным ребенком. Всегда была очень смелой во всем — бесконечные вопросы и никакого страха, когда ей приходилось с кем-нибудь разговаривать.