Разрушитель
Шрифт:
– Сможет. Им хватит оборудования, чтобы перенести твое сознание, например, в беременную рабыню.
– Вот ур-род, – прошипел Алвис, глядя на собеседника с откровенным ужасом. – Это жестоко.
– Они не милые и не добрые, Длань. Они манипуляторы, безжалостные и беспринципные убийцы. А еще они ученые, что почти то же самое.
Мужчины замолчали, каждый думал о своем, и мысли обоих были далеки от веселых. Хотя Алан, поразмыслив и оценив шанс, все же признал, что Вадий поступил неожиданно,
– Я не знаю, сир. Клянусь жизнью, не знаю. Но нам придется согласовать планы до встречи с Наместником и оппозицией.
– Значит, спать сегодня не получится. Пойду поищу кого-нибудь, чтобы принесли горячего.
– Расскажете о себе?
Алвис даже не скрывал любопытства и предвкушения, а Алану самому хотелось рассказать. Урезанную версию. Поэтому ночь впереди действительно обещала быть бессонной…
Через несколько часов их нашел Оська, вредный шут притащил несколько пыльных бутылок, залитых воском, стопку пышных лепешек и кусок солонины.
– Мне надоело под дверью подслушивать, – честно сообщил он, шустро нарезая солонину ножом Алвиса. – А потом кушать захотелось. – Оська потер нос и ловко срезал пробку с бутылки. – Ну что, Алан-балан, выпьем за успешный конец этого безнадежного дела? Нет, вы представляете, что мы сможем втроем устроить в новом мире, когда помрем в этом?
Алан представил, и ему стало жалко новый мир.
Утром, когда печи прогорели и в комнатах стало прохладно, ослабленный длительной болезнью организм Длани дал сбой, и ксен заснул, а Оська и Алан отправились исследовать дом.
– Понимаешь, Алан! – размахивал шут куском лепешки. – Генерал все продумал. Здесь с тобой только ветераны и ксенята, те, кто не предаст, а всех остальных он разместил по секретным местечкам в разных закоулочках. Наместник не знает, где все, никто не знает, где спрятано твое войско, и в нужный момент - бац! Мы как вдарим! И как победим!
Алан с интересом рассматривал большой холл, из которого вело несколько коридоров.
– Ничего так, да? – самодовольно приосанился шут, словно лично развешивал на стенах гобелены и расставлял многочисленные кресла и диванчики, которые сейчас закрывали серые пыльные тряпки.
– Маркиз пришлет с утра горничных, и к приходу гостей здесь все будет сиять и пахнуть.
Оська толкнул дверь, и они вошли в большую спальню. Кровать под балдахином, ковер… В полумраке он казался серым, но, когда шут поднял выше свечу, Алан понял, что это голубой цвет. Красивая спальня с большим окном, выходящим в заснеженный парк.
– Хозяйская.
Интересно, была ли здесь счастлива мать Алана Валлида, или эта спальня была для нее пыточной и тюрьмой? Из спальни имелся проход в кабинет и будуар. По-видимому, супруги встречались только ночами.
– Оська, как думаешь, корона еще здесь?
Они обошли все комнаты, кроме тех, в которых спали, и вышли в кухню. Здесь уже горела печь, а у большой плиты крутился мужчина лет сорока-пятидесяти. Увидев Алана, он испуганно ойкнул и низко поклонился.
– Ваша светлость, изволите завтракать?
– Это Илия, муж Чупки. – Оська сел за стол и взмахом руки предложил герцогу присоединиться. – Это он мне вино дал! Расскажи грозному хозяину этого домика, как вы тут жили?
– А что рассказывать? – Мужчина покосился на Алана. – Его честь генерал Роман уже расспрашивали. В месяц зеленого Петуха пришли трое в рясах, спросили, как давно мы получали распоряжения от конта, потребовали все письма. Из Храма каждый сезон приходил посыльный, проверяли, что из Крови пишут, какие распоряжения дают, сколько денег на содержание дома присылают. Раньше этим всем ваш отец занимался, а как погиб, Нанни писала за вашим именем.
Алан вспомнил письма, которые подписывал, написанные аккуратным округлым почерком его кормилицы, и сердце сжалось от тоски. Нанни он храмовникам так и не простил.
– А потом спросили у Чупланы, что за зверь - чупачурик, а она ответила, что ее в детстве брат так звал. И все. Больше мы с дочкой ее живой не видели. Даже проводить до реки Забвения не дали, лишь письмо пришло из канцелярии Приближенного, что скончалась от неизвестной болезни, да три монеты как компенсация дочери.
– В доме ничего не искали?
– Как же! Четыре раза все перевернули, еще и сад перекопали, цветник спасти после этого не удалось. Да только ничего, видно, не нашли, потому что всегда злые уходили.
– Кто искал? – раздалось хмурое от двери, и в комнату вошел Лис.
На нем были серые штаны, заправленные в высокие сапоги, черная рубашка, поверх нее расстегнутый мундир тоже серого цвета. Алан впервые видел своего телохранителя без сутаны.
– Чей мундир? – с интересом рассматривая рыжего, спросил он.
– Дворцовой стражи.
Послушник смотрел на Илию и ждал ответа.
– Первые три раза - братья Искореняющие, а вот в последний приходили люди в таком же мундире, как на вас, кир.
– Я не кир, – поправил Лис и повернулся к Алану. – Разрешите нам осмотреть дом? Учитель уверен, что корона, если она существует, находится в доме. У вашей матушки не было времени, чтобы ее вынести и спрятать за пределами особняка. А с собой она ее тоже не брала, все вещи графа Валлида проверили.
Алан кивнул. Лис ушел, а герцог еще рыску расспрашивал Илию и только, когда на кухню заглянула бледная девочка лет десяти – дочка управляющего, отправился искать Берта.