Разрушители иллюзий

Teru Lis

Земля у них под ногами взорвалась огнем. Черно-красные смерчи - обжигающие и слепящие - заслонили собой все. Иллюзорный мир вспыхнул, как карандашный рисунок, поднесенный к огню. Душераздирающие крики спасенных из подземелья людей ударили по нервам, и руки Заземлителя дрогнули. На короткий миг он забыл, что они всего лишь часть иллюзии. Он поверил в нее. Война оставила на его душе неизгладимый след.

Он тут же поплатился за эту ошибку. Пламя лизнуло руку, которой он обнимал спасенную Деву, так легко уничтожающую свой мир в попытке спастись, второе коснулась щеки. Заземлитель на

миг услышал запах горелой ткани - это плавилась форма. Она поднял обмякшую Деву на руки, чтобы дотянуться до браслета....

Хлопок. Темнота. Исчез жар адского пламени, исчез тошнотворный запах. Глаза с трудом перестроились с яркого света на полумрак. Тело в руках значительно потяжелело. Заземлитель, все еще полуослепший, нашарил неожиданно пухлую кисть спасенной девушки и проверил пульс. Рука была пугающе холодной.

Они были в просторной спальне, подошедшей бы девочке-подростку, которая никак не хочет проститься с детством. Куклы с кислотными волосами и плюшевые звери смотрели на пришельцев холодно и равнодушно. В пустых коробках из-под еды на вынос и в грязных тарелках роились тараканы. Очередная наглухо запертая комната, которая могла стать могилой. Или стала?

Заземлитель склонился к спасенной. Рядом с ним взъерошенная пуще прежнего Фея с дикими глазами торопливо вызывала бригаду медиков. Именно она вытащила их всех из иллюзорного пламени. Щека горела. Краем глаза Заземлитель увидел покрытую пузырьками кожу на своей руке. Но сейчас было не до того.

Спасенной едва ли было больше пятнадцати. Наверное, на голову ниже Феи, полноватая, покрытая подростковыми прыщами. Грязные волосы, небрежно стянутые резинкой на затылке, пухлые щеки обвисли, рот приоткрыт, но на сухих губах ни капли влаги. Заземлитель тряхнул ее, пытаясь привести в чувство, и снова попробовал нашарить пульс. Вторая рука уже вытягивала из кармана на поясе тонкую блестящую ампулу. Не то, что они кололи музыканту. Крайнее средство для самых опасных случаев.

– Зем, Зем, подожди...
– Фея неожиданно потянула его за оплавленный рукав формы. Она стояла на коленях на грязном полу и держала в ладонях лицо девочки. Белые пальцы были перемазаны чем-то красным.

– Она мертва. Мы не успели. Уже все.

Тонкие полоски красных слез текли по лицу бывшей Девы - то ли боевая раскраска, то ли странноватый грим. Мозг был мертв. Уничтожение собственного иллюзорного мира вызвало перенапряжение которое стало критическим. Все.

Заземлитель неуверенно отложил в сторону ампулу, а потом краем рукава осторожно вытер кровь с лица мертвой. В голове была пугающая пустота.

– "Иллюзориум". Слабый порошок. Замешала с каким-то стимулятором, чтобы не очнуться от голода или жажды, - тихо произнес он, просто фиксируя произошедшее.
– А он истощил ресурсы мозга.

– Ты коробку нашел?
– не поняла напарница.

– Нет.

Он отлично знал все препараты - от новых до самых первых, которые могли вогнать в иллюзию. Все порошки, таблетки, жидкости в крохотных ярких пузырьках, курительные смеси. Знал все программы виртуальной реальности, которые выходят за рамки невинных игр, все коды, которые помогают открыть дополнительные функции. А еще он знал все симптомы, которые предшествуют смерти от каждой такой таблетки или игры.

В грязной душной комнате одной очень одинокой девочки, не сумевшей себя полюбить, с ее остывающим телом на коленях Заземлитель испытал острое отвращение к себе. Все его знания и весь его опыт ничего не стоили рядом с одной утерянной жизнью.

Теперь нужно было дождаться медиков. Найти ее родителей. Все им рассказать...

Длинноволосая красавица в купальнике из стали улыбалась им с плаката над кроватью, на которой уже едва ли кто-то будет спать - именно в этом обличие к хозяйке комнаты пришла смерть.

Прохладные пальцы Феи коснулись его щеки и кожу на лице запекло так, что глаза заслезились.

– Обжегся так, что смотреть страшно, - пробормотала она, выливая ему на щеку какое-то жгучее лекарство.
– Хорошо, что глаз не задело. Не бережешь себя...

– Шрамом больше, - равнодушно проворчал ее напарник, все еще прижимая к себе остывшее девичье тело.

Это было так странно. Принимать заботу о пустяковых ранках, держа в руках труп. Фея нахмурилась и треснула его ладонью по лбу.

– Хватит. Хватит себя не любить.

А вокруг них уже кружили бескрылые молчаливые ангелы в белой форме.

История 3

Владыка мира

– Земочка!

В такие моменты Заземлитель готов был ее убить.

– Зе-е-е-е-ем-чи-и-и-ик!

И в такие тоже.

– Зем, ты дома?

В прихожей загремели сброшенные туфли - жутко неудобные даже на вид изящные монстры с металлическими набойками и высоченными каблуками. Фея могла передвигаться на них только бегом и когда останавливалась, сразу же падала. Но при этом всегда напяливала в особых случаях.

– Я тут совершенно случайно заглянула за продуктами и купила здоровенный кусок мяса. Хочешь поджарю?
– натужно бодрый голос заставил Заземлителя выйти к ней в коридор и встать у стены, скрестив руки на груди.

Фея подчеркнуто бодро помахала ему пакетом с эмблемой известного супермаркета. Художественно растрепанные волосы лежали удивительно послушно, придавленные тоннами средства для укладки, которые она торопливо втирала в них утром. Режущая глаз своей строгостью белая блузка, выкопанная из шкафа по случаю экзамена, застегнута только на пару пуговиц. Сумка с тетрадями болталась где-то за спиной.

– Ты провалила экзамен, - сухо констатировал Заземлитель, вложив в эти три слова и проницательное "Я тебя насквозь вижу", и укоризненное "Нужно было готовиться лучше" и обреченное "Я знал, что так будет".

– Нет. Не провалила!
– Фея воинственно подбоченилась и с вызовом посмотрела ему в глаза.

Заземлитель смотрел на нее все также невозмутимо и строго, и она сдалась.

– Не совсем завалила. Отправили на пересдачу. В конце недели нужно подойти и сдать. Всего-то...
– она нерешительно помахала ему пакетом с мясом.
– Земушка, так как? Экзамен только в пятницу, а я так устала. Давай сегодня устроим полноценный выходной? Сходим куда-нибудь, а?