Разрушители. Дилогия
Шрифт:
Незаметно для себя чародей вышел во двор башни. Его так никто и не остановил. Не покажется ли подобная небрежность нарочитой?
Ребенген попытался представить себе действия преступника, не вникая в мотивы и доводы разума, просто через логику событий. Сандерс желает убить Гэбриэла Шоканги, желает больше жизни (он это доказал). Он пытался сделать это неоднократно и каждый раз после неудачи только повышал ставки. Сейчас он потерял все, решительно все – магический арсенал, прочее оружие, деньги, – но ни на шаг не приблизился к своей цели. У него оставалось только то, что он мог унести на себе, и ничего другого в Шоканге он не достанет. Что дальше? Вызвать
Погруженный в свои мысли чародей с размаху налетел на объект своих размышлений. Сильные руки подхватили его под мышки, крутанули и ловко усадили на ступеньки.
– Сидетьбояцца! – достаточно дружелюбно приказал владелец рук. – Ты гляди, маком надышатся и колобродят! Маги, они часто так.
– А может, это зомби? – предположил ктото, кого чародей не видел.
– Да нет, что я, зомбей не видел? Укурок как есть.
Пограничные ушли, а Ребенген еще какоето время сидел на ступенях, приходя в себя. Укурок, однозначно. Это как же он выглядит со стороны? Чародей выполнил несколько дыхательных упражнений, повторил про себя мантру концентрации и осторожно встал. Кажется, он собирался найти заклинателя. Надо подумать, смогут ли они расставить наблюдателей вокруг башни так, чтобы они не насторожили преступника.
Гверрел был во дворе, и не один. Заклинатель вел увлеченную беседу с четырьмя представительного вида арконийцами из обслуги замка. Компания собралась вокруг давнымдавно не работающего фонтанчика. На лицах собеседников Гверрела, против ожидания, не было заметно следов раздражения, только живой интерес.
Неожиданно оборвав разговор, Серый устремился к Ребенгену. Чародей попробовал уковылять от него прочь, но Гверрел нагнал его и принялся теребить за рукав:
– Уважаемый, уважаемый! – Похоже, что его имени заклинатель так и не разучил. – А что это за человек там, у дверей? Вы его не знаете?
Чародей резко обернулся – в ворота замка входил человек в обмундировании Серых, со светлыми волосами, но нехарактерно низкорослый. Такого типа в команде Харека точно не было. Холодная волна страха разом избавила Ребенгена от мигрени.
– Стоять!!! – завопил он, но гвардейцы уже пропускали незнакомца внутрь.
Зато внимание собравшихся во дворе Пограничных мгновенно обратилось на Ребенгена.
– Вон тот человек, который вошел, он – убийца!!!
Поведение людей изменилось мгновенно. Суеты и растерянности не было, Пограничные четко разделились на две группы: одна перекрыла подступы к башне, другая бросилась к дверям. Маг намотал на руку плащ и со всех ног припустил следом. Длинноногий заклинатель легко поспевал за ним.
Незнакомец успел уйти далеко и пропасть из виду. В холле Пограничные заметались, не зная, в какую сторону бежать. Ребенген на секунду прикрыл глаза и ткнул пальцем в лестницу второго этажа:
– Наверх! Он маг, я его чувствую.
Теперь знание планировки замка играло Ребенгену на руку. На третьем ярусе Сандерс тыркнулся по сторонам в поисках лестницы наверх (вся планировка башни была рассчитана на то, чтобы заставить врага сделать это), и им удалось выиграть драгоценные метры. Теперь чародей слышал шаги впереди себя. На лестнице четвертого этажа они пропали, и Ребенген задержался, определяя, не воспользовался ли колдун кольцевым балконом, чтобы сбить их со следа.
Чтото круглое упало на пол перед магом и покатилось. Гверрел рыбкой нырнул под ноги Пограничным и успел поймать предмет прежде, чем он закатился под ступеньки, а потом, не останавливая движения, швырнул его в окно. Зазвенело выбитое стекло. Граната тяжело стукнулась о каменный балкон и покатилась, а через секунду по ушам Ребенгена ударил оглушительный грохот. Злые кусочки металла брызнули в оконные проемы, хлестнули по стенам. Сердито зашипел ужаленный в руку Пограничный.
Гверрел, ослабевший от пережитого потрясения, медленно сполз по стенке. Ребенген мгновенно выкинул происшедшее из головы.
– Вперед! Быстрее!
И если у мерзавца есть еще одна такая штука, им придется заставить использовать ее сейчас.
ГЛАВА 36
…Представ перед престолом Господним, преподобный Аарон возжелал знать, есть ли средство людям узреть источник их бед. И горние силы явили ему зеркало…
Жития Основателей
На разговор с отцом я решился утром. Время было раннее, посетителей еще не было, гости в основном спали или завтракали. Короче, если разразится скандал, у него будет минимум зрителей.
Дорогу к кабинету мне показали слуги. Отец сидел за большим столом с наборными деревянными панелями и чтото писал.
– Дай мне минуту, боюсь мысль упустить.
Я был рад возможности хоть чутьчуть отдалить начало разговора. Не то чтобы мне было страшно, скорее жутко неудобно. После этого разговора наши отношения изменятся, не могут не измениться. В какую сторону? Меня беспокоило, что прежний Гэбриэл мог нравиться ему больше, и тогда он не будет меня любить.
Я прошелся по кабинету, он был просторнее и богаче обставлен, чем провинциальная резиденция, но основные черты сохранились: герб, оружие на стенах, немного книг, немного магии. Здесь имелся камин, несколько стульев для посетителей, наружная стена была оформлена в виде огромного, от пола до потолка, окна. Правда, стекла, судя по слабому зеленоватому отливу, были каверрийского изготовления, а не из древних руин. И не потому, что у семьи не было денег на покупку раритета, просто Лорды Шоканги традиционно презирали бессмысленное мотовство.
В окно было видно, как во дворе управляющий замка, оживленно жестикулируя, обсуждает чтото с Гверрелом. Ох, не к добру это, не к добру. Заклинатель, видать, на принцип пошел. Он хоть и болтун, но не чета нашим светским балаболам. Теперь он не остановится, пока не переделает весь замок в соответствии со своими понятиями о комфорте. И будет у нас филиал Цитадели Инкар, с цепями и шестеренками, а крутить все эти многочисленные колеса (за неимением водопада) придется какомуто нечастному ослу.
Стоило мне отвлечься на секунду, и Серый кудато испарился. Экий живчик! Впрочем, дело его жило: управляющий чтото объяснял мастерам, и те покладисто кивали. Я наконец понял причину опасливых взглядов, которые кидал на Серых мастер Ребенген. Дело было вовсе не в стрелковом оружии, просто пытаться както ограничить деятельность этой публики было заранее бесполезно. Триста тысяч, мама родная! С их представлением о цивилизованном бытии в Шоканге им будет где развернуться.
Отец сложил письменные принадлежности и присыпал написанное мелким песком (недавно вновь вошедшие в моду пресспапье он не выносил. Почему, интересно?), потом дошел до шкафа и вернул на место какойто справочник.