Разум чудовища
Шрифт:
– Во-первых, мне б никто не поверил, что робот хотел остановить проект «Новая Эра», – без колебаний ответил Хеллард. – На мне и так клеймо машиноненавистника. А во-вторых… Понимаешь, DB-1 думал о всем человечестве, в целом, но подставил одного конкретного мужика. Рея Литвинова. Ну ты прикинь, я б написал, что робот стрелять не собирался, а ждал, пока его прикончит охранник. То есть сымитировал нападение. Что бы было? Из Литвинова сделали бы козла отпущения! Выходит, он ни за что прикончил экспериментального робота, да еще умудрился нанести травму президенту компании. Хортона на санитарном
Напишу я: Литвинов стрелял в того, кто не собирался убивать. Что будет? Да уволят мужика! Отправят за ворота проходной! А за что? За то, что он честно выполняет служебные обязанности?! Ты прикинь: Литвинов, если смотреть с его колокольни, все делал правильно. Столкнул президента компании с линии выстрела, уничтожил киллера. Рей даже собственной жизнью рисковал, помнишь? Ты на плане показал: охранник прикрыл Хортона своим телом! У мужика двое детей, он поступил так! А я его – за ворота проходной? С волчьим билетом?! Ну, нет!
– Вот ты и ответил на вопрос, почему я подписал бумагу, – признал Даниэль. – Не умею говорить правильно и складно, как ты, но смысл тот же самый. Мне не по душе эксперименты военных с человекоподобным разумом. Странно я сказал, да? Но ты понял. Пошли они к черту с этой «Новой Эрой»! Опять грабли, опять те же грабли! Кто-то задумался: а надо ли это человечеству?! Никто! Разве мне плохо жилось? В общем, идут дурацкие опыты, а страдают конкретные люди. Поэтому ты написал бумагу, а я поставил свою закорючку, поддержал.
– Вот и поговорили, – кивнул Хеллард. – Поговорили и выбросили из памяти. Потому что, Дэн, это совершенно неофициальный разговор.
– Угу, – буркнул начальник экспертно-криминалистической группы и поднял бутылку.
– В общем, забыли обо всем. Расследование закрыто. А сейчас… Даниэль, давай-ка мы с тобой выпьем за хорошего парня, который лежит тут, грудой металла.
– Давай! – согласился Викорски.
Они приложились к емкостям со спиртным.
– Знаешь, старина, в чем-то я восхищаюсь его решимостью, – отдышавшись после лошадиной порции виски, признал Хеллард. – Иногда тянет остановить игру, да сил и мужества не хватает. А ему вот… хватило.
– Да, но какой ценой… – пробормотал Даниэль. – Какой ценой… Давай!
Они выпили еще, долго сидели на трубе, глядя на кучу металла у ног. Викорски и Хеллард больше не произнесли ни слова.
Часть третья
Танцы на лезвии Оккама
DB-1 присвистнул от восторга и принялся барабанить металлическим пальцем по иллюминатору. «Тук-тук-тук!» – заслышав удары по стеклу, один из десантников, сопровождавших Карину, очнулся от спячки, внимательно посмотрел на робота. Другой спецназовец продолжал сидеть неподвижно, словно ничего не произошло.
Мэнигем усмехнулась, из-под полуопущенных ресниц разглядывая вояк. Всю дорогу, с того момента, когда забрала Диби в спецангаре и погрузилась на борт военного вертолета вместе со стрелками охраны, она задавала себе вопрос: успели бы эти горе-солдаты что-то сделать, если б модифицированный DB-1 действительно захотел убить людей? Убить, покалечить…
Что
Хотя, не исключено, спецназовцы лишь делают вид, что дремлют, – если получили соответствующие инструкции. Возможно, им приказали вести себя типично для охранников, выполняющих рядовой рейс. Как если бы не происходило ничего необычного. Диби же не предполагает, что люди много ставят на эту карту. Не знает, ибо ему не положено знать лишнего.
А спецназовцы – если поверить, что им дали правильные «установки» – не такие лентяи и тормоза, какими хотят выглядеть. В течение всего полета они находились поодаль от робота, сидели спиной к кабине, не выпуская оружие из рук. Идеальная позиция для выстрела, если модифицированный DB-1 вздумает проявить нежелательную активность. Даже если пуля пролетит мимо Диби, она точно не попадет в пилотов винтокрылой машины.
Десантники подремывали, но пальцы – и у одного, и у второго – лежали на спусковых крючках. Да, скорее всего, сопровождавшим приказали вести себя именно так. Впрочем, это не ее, Карины, дело решать: правильно спецназовцы выполняют инструкции или нет. Ее задача: отразить в отчете все нюансы испытаний, начиная от транспортировки «образца». Кстати, Диби абсолютно безразлично, что он летит на космодром в сопровождении двух вооруженных стрелков. Возможно, DB-1 не стал бы задумываться над этим, даже если бы тут находилось десять спецназовцев.
– Посмотри, радость моя! – воскликнул робот, закончив барабанить пальцем по стеклу. – Какие они огромные! Я и не думал, что нас двоих повезет такая здоровенная хреновина…
Карина чуть подвинулась вбок, к иллюминатору. Глянула вниз. Вертолет заходил на посадку возле одной из стартовых площадок. Винтокрылая машина описала широкий полукруг, и под фюзеляжем проплыла громада десантного корабля «Лютик».
Эксперт Мэнигем могла бы объяснить Диби, что это далеко не самый большой корабль, построенный людьми. Что, например, крейсер «Безупречный» смотрелся бы великаном по сравнению с этой машиной, предназначенной для трассы «Земля – Луна». Но решила не концентрироваться ни на «Безупречном», ни на людских возможностях. Сейчас ее волновало другое – способности экспериментального робота DB-1, который – при посадке в вертолет – несколько раз настойчиво повторил: «Зови меня просто Диби!»
Диби так Диби. Карине было все равно, хоть президентом Абрахамом Линкольном. В задачи Мэнигем не входило обучение робота правилам поведения, это осуществили другие, до нее. Хорошо или плохо – отдельный вопрос. Эксперт Мэнигем должна наблюдать за разумной машиной, а не воспитывать ее, словно ребенка в детском саду. Карина не была ни воспитателем, ни даже школьным учителем.
– Эй, парни! – завопил робот, сообразив, что девушка не склонна поддерживать беседу. – Эй, говорю! Ну, чего вылупили глазенки? Не на меня смотрите! Туда! Вниз! Корабль равновесие потерял! Вон, падает!