Разум чудовища
Шрифт:
– Но идея с зеркалом и выстрелом в собственное отражение тоже не катит, – приложившись к бутылке, сказал Викорски. – Стоит разик перечитать тактико-технические характеристики DB-1…
– Помню-помню! – перебил Хеллард. – Утром ты из-за этого смотрел волком? Думал, я забыл про возможности DB-1? Нет, конечно! Даниэль, это очевидно. Зрение и слух человекоподобных роботов устроены так, что в обычных условиях DB-1 фиксирует то же, что и мы, но…
– Но в экстренных случаях может расширить частотно-волновой диапазон, – теперь уже Викорски перебил аналитика. – Это позволяет разглядеть все, что происходит на улице, даже через электрозатемнение,
– Я знал, – грустно сказал Хеллард. – Про возможности расширения частотно-волнового диапазона DB-1 я знал. Уже сталкивался ранее.
– А я даже понял, почему робот хотел, чтоб Рей Литвинов выстрелил. Почему стоял, подняв оружие, и ждал, пока человек убьет его. Джон! Думаю, до этого ты не докумекал! Ну, признайся! Я всю ночь думал – и понял! Скажи, вот что ты делаешь, когда на душе гадко? Когда не находишь себе места в мире? Когда кажется: все рухнуло, ты ничего не стоишь? Некуда податься, и никому ты не нужен?
Хеллард приподнял флягу с виски, показал ее спутнику.
– Правильно! – обрадовался Даниэль. – Когда плохо, надо забыться. Например, можно крепко выпить…
Викорски приложился к бутылке с водкой.
– Мы, люди, имеем целый набор средств, чтоб убить тоску, боль. А как поступить роботу? Стихи, Джон! Вспомни! Стихи! Я с самого начала говорил – это ключ! Он читал стихи, но это не спасение. Робот обрел способность воспринимать мир, как человек, а вот забыться, как человек, – не мог! Ему было плохо, просто плохо. Чертовы военные создали деформированного урода, мыслящее существо, которое не нашло места в нашем мире.
Наверное, в него изначально была заложена какая-то тяга к смерти. Помнишь, секретарша, Моника Грейс, говорила: робот молчаливый, тихий. Он мог часами стоять у окна, ни с кем не разговаривая. Тяга к одиночеству, к погружению в себя. Да еще стихи читал. Может, раз он такой… как бы сказать… не материалист, что ли… то верил в Ад и Рай?
Вот я и подумал, Джон: наверное, он стащил пистолет, чтобы выстрелить себе в голову, да не решился. Знаешь ведь – самоубийцы в Рай не попадают. Тогда он все проанализировал, поступил по-другому. Встал у затемненного стекла, в тот момент, когда Энди Хортон прилетел к офисному зданию, и охранник пошел навстречу президенту. DB-1 все грамотно просчитал: Рей Литвинов не мог увидеть, что за окном – робот, засек только движение руки, в которой находился пистолет. Конечно, служащий корпорации открыл стрельбу по киллеру. А робот просто стоял, сжимая в руке ствол. Ждал, пока его убьют. Ты прав – он не собирался стрелять. Именно потому Рей Литвинов успел выпустить в DB-1 восемь пуль. Робот все просчитал: никакого самоубийства, дорога в Рай открыта.
– Дурак ты, Викорски! – усмехнулся Хеллард. – При чем тут стихи? При чем тут тяга к суициду, Ад и Рай? Впрочем, ты прав: стихи – это ключ. Ключ ко всему. Дэн, ты ведь не хуже меня знаешь, что запоминающее устройство любого робота состоит из двух частей: оперативной и постоянной. В ПЗУ хранится долговременная информация, все то, что необходимо на длинном интервале времени. Ну, как память у человека. А в ОЗУ – лишь «тактическая» информация, о задаче, выполняемой в данную минуту.
В ПЗУ робота мы нашли стихи. Так? Это значит, что DB-1 стер память, оставил
– Ну и что? – настороженно спросил Викорски. – Ну, допустим, перебросил. Я все равно не понял ход твоих мыслей.
– Итак, что мы имеем? Модифицированный DB-1 действовал по плану, а не спонтанно. В постоянной – долговременной – памяти робот оставил только стихотворение, записанное много раз подряд. Давай возьмем эту точку, как отправную. А теперь вспомни: накануне, перед тем, как выкрасть пистолет у Энди Хортона, наш киллер беседовал с президентом.
– Ну да, – Викорски потер лоб, пытаясь сообразить, куда клонит Хеллард.
– Они говорили о новой эре, эре мыслящих машин, – помог аналитик. – Вспомни, робот еще спросил: а люди действительно уверены, что это принесет им благо? Хортон, не задумываясь, брякнул в ответ: направления развития корпорации задают Военно-Космические Силы Европы. Да еще рассказал о проекте «Безупречный».
– Стоп! – крикнул Викорски, схватив Хелларда за плечо. – Так ты что… Это что, Джонни?! Ты пытаешься сказать… Он хотел уберечь нас, людей, от самого себя?! Раз мы не можем остановиться, он решил… Убить себя?! Избавить мир от таких же, как он?! От себе подобных? Остановить проект «Новая Эра»?!
Хеллард грустно кивнул.
– Вспомни, DB-1 неоднократно приходил туда, в холл, к окну, – пояснил аналитик. – Стоял, наблюдая за охранниками, за прилетом Хортона. За солнцем и затемнением. Он выбирал подходящие время и день. А потом, когда понял, что все складывается удачно – и на дежурство заступил дисциплинированный, внимательный сотрудник службы безопасности, и солнце по утрам в нужной точке – решил: пора. Накануне «операции Икс» отвлек Хортона беседой, выкрал пистолет. Стер собственную память, оставил только стихи. Модифицированный DB-1 решил прикинуться больным, закосить под сумасшедшего. Знал ведь: мы вскроем мозг и будем вытаскивать информацию, по байту. Дал нам возможность сделать вывод: этот робот свихнулся, точно так же, как до него крейсер «Безупречный». Дал шанс сказать: хватит! Достаточно! Не надо «Новой Эры»! В общем, Даниэль, раз мы не могли остановиться самостоятельно, он решил помочь…
– Ну и дела, – Викорски задумчиво посмотрел на останки робота, приложился к бутылке. – Выходит, он был вполне даже приличным парнем…
– Потому я и пришел просить у него прощения, – сказал Хеллард. – В чем-то он был лучше нас. Мы, как идиоты, раз за разом наступаем на одни и те же грабли технического прогресса и все ждем чуда – что не получим деревяшкой в лоб.
– Только с каждым разом увеличиваем размер и тяжесть инструмента, – хмуро добавил Викорски. – Чтоб, значит, впаяло по полной программе.
– Стоп! – теперь уже Хеллард внимательно посмотрел на приятеля. – Дэн! До меня только сейчас дошло: ты ведь знал правду! Пусть не до конца разобрался, из-за чего робот поступил именно так, но знал, как все было! Почему ж подписал мое липовое заключение?! Согласился, будто робот, читающий стихи, – псих, который целился в собственное отражение?
– Дурацкий вопрос, – пробурчал Даниэль Викорски, на всякий случай поглядев по сторонам. – Дурацкий. Но я отвечу. Только сначала ответь сам себе: почему не написал в отчете правду?