Разум и чувства

Троллоп Джоанна

— Я не хочу с тобой говорить, — сказала она.

— Пожалуйста,Элинор. Я не задержу тебя надолго, обещаю. Но мне надо знать, надо знать, что она… с ней все будет в порядке?

Элинор посмотрела в окно.

— Да, — коротко ответила она.

Он судорожно вздохнул, всхлипнув от облегчения.

— Слава Богу! О, слава Богу!Я бы этого не пережил. Я не смог бы…

Уиллз замолчал и посмотрел на Элинор.

Потом сказал:

— По-твоему, я подонок?

Элинор продолжала смотреть в окно.

— Ты что, пьян? — спросила она.

Он вздохнул.

— Я за рулем с семи часов утра. Гнал как сумасшедший. Даже кофе не выпил.

Она повернулась и гневно посмотрела на него.

— Я понятия не имею, чего ты добиваешься. Мне все равно, откуда ты ехал — хоть… да хоть из Абердина.Тебе нечего здесь делать. Шарлотта не должна была тебе звонить.

Помедлив мгновение, он попросил:

— Пожалуйста… удели мне всего лишь пять минут.

— Не вижу смысла. По-моему, ты и секунды внимания не заслуживаешь, не говоря уже о большем.

Уиллз наклонился к ней.

— Я вел себя как последний мерзавец, Элинор, — с болью воскликнул он. — Никогда себе этого не прощу. Но я хотел бы объясниться, потому что…

Уиллз опять замолчал. Потом сказал, почти шепотом:

— Я должен попросить прощения.

Элинор не отвечала.

— Я не надеюсь, что она когда-нибудь меня простит, — снова заговорил Уиллз, но тут Элинор его перебила:

— Она уже простила тебя. Это еще одна причина, по которой ты никогда не будешь ее достоин.

Он едва не вскочил со стула.

— Простила?Она простила меня?

Элинор отвела взгляд.

— Давным-давно.

Уиллз с жаром воскликнул:

— Она потрясающая! Никогда не встречал такой удивительной девушки. И уже не встречу. — В его тоне сквозило отчаяние. — Ты должна мне верить. Твоя сестра — самый чудесный человек из всех, кого я знаю.

С каменным лицом Элинор развернулась и посмотрела на него. Уиллз был все еще красив, но выглядел каким-то потасканным: у него появился второй подбородок, нестриженые волосы доставали до воротничка, а глаза покраснели. Она холодно сказала:

— А как насчет других?

— Других?

— Элизы-младшей, например, — отчеканила Элинор. — И, могу поспорить, она была не единственной.

Уиллз через силу пробормотал:

— Нет.

— Ее задержала полиция, в туалете в пабе.

— Я ничего не знал до последнего момента.

— По-твоему, это оправдание?

— Нет. Конечно нет. Но и виноватым я себя не считаю.

— С тебя все началось! Ты дал ей первую дозу!

Уиллз вздрогнул.

—

Ты говоришь, как тетя Джейн.

— Прекрасно, — ответила Элинор, — то, что надо. Между прочим, она была беременна.

— Не от меня.

— Ну да!

Он грустно сказал:

— Тебе станет легче, если я скажу, что именно по этой причине тетя Джейн выкинула меня из дома и изменила завещание? Я всегда думал, что Билл Брэндон…

— Только не впутывай еще и его!

Уиллз облизнул губы.

— Я был по уши в долгах, — пробормотал он. — Ни копейки. Кредитки полностью исчерпаны.

— Ну, теперь с этим покончено, так? — резко перебила его Элинор. — Ты охотился за деньгами и наконец, — она выразительно поглядела на его кольцо, — их заполучил.

— У меня были серьезные неприятности. Я был вынужден…

— Точно так же, как был вынужден публично унизить мою сестру? Или отослать назад все ее подарки, словно содержимое мусорного ведра?

Глухим голосом Уиллз ответил:

— Это сделала Агги.

— То есть ты, как всегда, ни при чем? Твоя крестная, твоя жена — эта несчастная девушка — они повинны во всех твоих несчастьях, да?

Он поднял голову и посмотрел ей в лицо.

— Я любил всего один раз, всей душой, и это была Марианна, твоя сестра.

Элинор молчала.

Умоляющим тоном Уиллз произнес:

— Ты ей расскажешь? Когда ей станет лучше, ты скажешь, что я приходил, и что… она была права. Я действительно любил ее. И сейчас люблю. Кстати, Агги все знает. Знает, почему я женился на ней.

Он встал и сверху вниз поглядел на Элинор.

— Ты скажешь ей это?

— Возможно.

— Ты… ты все еще считаешь меня мерзавцем?

Элинор вздохнула.

— Я считаю, что ты непредсказуем и опасен. Как автокатастрофа.

— Позволю себе думать, что это все-таки лучше, чем мерзавец.

Она пожала плечами. Уиллз склонился к ней и прошептал:

— Можно задать тебе еще один вопрос?

— Но только один.

— У Марианны… есть кто-то? Конечно, мне будет невыносимо знать о присутствии в ее жизни любого другого мужчины, но есть один, который особенно…

Элинор вскочила со стула.

— Убирайся! — выкрикнула она.

Он повторил:

— Ты ведь знаешь, что я никогда себя не прощу! Я и так наказан на всю оставшуюся жизнь!

Элинор посмотрела ему в лицо и сказала:

— Если худшее наказание для тебя то, что Марианна ни разу, никогда в жизни больше не вспомнит о тебе, то да, ты действительно наказан. — А потом развернулась на каблуках, прошагала по коридору к комнате для посетителей и с громким стуком захлопнула дверь у себя за спиной.