Разумное животное
Шрифт:
— Я люблю тебя, Па, — сказала Дэзи, закрыв глаза.
— Я тоже тебя люблю.
— Я люблю тебя, Ма, — сказала Дэзи со вздохом.
— Я тоже люблю тебя, Дэзи, — ответила Арлетт.
Вот уже четыре месяца каждый вечер Дэзи делала одни и те же признания, и каждый вечер Арлетт чувствовала себя взволнованной. Это было всегда одно и то же чувство: что-то сжимало ей грудь, какое-то внезапное умиление, грустная нежность и — она не знала почему, где-то в самой глубине души — страх смерти. Она не знала почему, но и в этот момент ей было так жаль Дэзи. В Дэзи, однако, не было ничего трагического. Она была молодой, крепкой, здоровой. Арлетт подняла плечи, словно вся тяжесть мира давила на них. «Что за мир, что за люди и какая мерзость! Бог знает, почему эти животные так любят нас. В нас ведь нет ничего приятного. Нет, нет, — тотчас же убедила она себя, — мне не следует так думать. Я поступаю, как Фа и Би, всех людей сваливаю в одну кучу».
Какой-то чудовищный шум потряс воздух. Казалось, он надвигается из-за дома. Они подняли головы, в этот момент появился вертолет и на высоте примерно в 50 метров пролетел над гаванью. Внезапно раздалась неторопливая мощная очередь из тяжелого пулемета — Севилла пригнул к земле Арлетт и, накрыв ее своим телом, бросился на доски причала. Но стреляли не по ним. Он отчетливо увидел, как трассирующие пули огненным пунктиром обрамляли вертолет. Вертолет набрал высоту, развернулся и исчез в сумерках.
— Идем, — сказал Севилла, — мы потребуем кое-каких объяснений.
Они бегом поднялись по бетонной дорожке. В это мгновение появился Питер, прокричал:
— Адамс радирует!
Севилла отдышался, пока Питер с карандашом в руке расшифровывал радиограмму. Закончив, он вырвал из записной книжки листок и протянул Севилле.
«Группа В теперь в курсе дела. Опасность этой ночью. Просим вас принять на остров отряд прикрытия».
Севилла взял у Питера карандаш и написал:
— Стреляя, вы себя обнаружили.
Питер зашифровал, передал, принял ответ, расшифровал его и отдал листок Севилле.
«Огонь вызван необходимостью. Группа В могла забросать гавань гранатами. Повторяю свое предложение».
Севилла написал:
«Нет. Оборону обеспечу сам».
Питер зашифровал, передал радиограмму и встал:
— Я был в сарае. Я подумал, что стреляют в вас.
— Я тоже, — сказала Сюзи.
Севилла не ответил. Он нацарапал на обороте последней радиограммы: «Отключите подслушиватель Эла», — и подал ее Питеру. Питер кивнул и ушел. Севилла повернулся к женщинам.
— Никто не должен звонить по телефону и зажигать свет. Где Мэгги?
— У себя, — ответила Сюзи.
— Пока оставьте ее в покое. Мы перекусим на террасе и все будем спать на крыше. Принесите одеяла, бетон — не перина.
— Пока еще светло, — сказала Сюзи, — я пойду приготовлю бутерброды.
Оставшись наедине с Арлетт, Севилла взял ее за руку и вышел с ней на бетонную дорожку, ведущую к гавани. Арлетт вполголоса спросила:
— Разве не лучше оставить Питера охранять порт?
— Лучше, но я боюсь. Эти люди — профессионалы. Они могут обнаружить и убить Питера, прежде чем он их заметит.
— Убить? — спросила глухим голосом Арлетт.
Севилла посмотрел на нее:
— Убили же они Боба. Почему бы не убить и Питера? Или нас? Для этих людей человеческая жизнь ничего не значит. Ни одна, ни две, ни сто жизней. Они сделают все, лишь бы заставить замолчать Фа и Би. А заодно и нас. До 13 января.
— До 13 января, — повторила Арлетт. Глаза ее расширились от ужаса.
— Срок ультиматума истекает тринадцатого. Когда будет объявлена война, истина никому не будет нужна. Итак, у нас остается пять дней, чтобы засти вить заговорить Фа и Би.
— Ты рассуждаешь так, как будто уже знаешь, что они тебе скажут.
Севилла взглянул на нее:
— Не знаю. Но догадываюсь. — И прибавил: — И ты тоже.
— Да, и я тоже… — с трудом повторила Арлетт.
Мурашки пробежали у нее по коже, волосы зашевелились на голове, по спине тек пот, и в то же время она чувствовала, как холодеют ее руки. Она хотела потереть их и заметила, что они дрожат. Она спрятала руки за спину, выпрямилась и приглушенно произнесла:
— Есть ли смысл ночевать на крыше?
— Думаю, что да. Когда мы уберем лестницу, нас нельзя будет застать врасплох. Бетонный бортик защитит нас от прицельного огня. А для нас, если придется стрелять, все будет как на ладони.
— Слушаюсь, капитан Севилла, — с улыбкой сказала Арлетт.
Но чувствовала она себя вымотанной: ноги ослабли, еще немного, — и она лишится чувств. Севилла внимательно посмотрел на нее, обнял за плечи и прижал к себе. Она обмякла, уткнулась головой ему в плечо и прошептала:
— О Генри, Генри!…
— Пойдем, — сказал он, — приготовимся. Не надо ничего бояться.
Через некоторое время вся лаборатория сидела на террасе за столом и, не говоря ни слова, ужинала в наступавшей темноте. Мэгги была совершенно обессилена. Питер и Сюзи ни о чем не спрашивали. Их молчанье означало: раз мы больше не пользуемся вашим доверием и даже не имеем больше права видеть Фа и Би, не говорите нам ни о чем, мы-то уж, конечно, не будем стараться узнать чего бы то ни было. В сгустившихся сумерках Севилла едва мог различить белые пятна их лиц. Он с нежностью смотрел на них. Сюзи, Питер, как много они для него значат! Он чувствовал себя виноватым перед ними не потому, что молчал, а потому, что подвергал их опасности, их, едва начинающих жить. «А Майкл? — подумал он. — Майкл в тюрьме. Парадоксально, но из всех нас он, может быть, единственный, кто останется в живых».
— Питер, — тихо позвал он. — Что они дали нам из оружия?
— Ручной пулемет, автомат, четыре винтовки М16 и гранаты.
— Кто умеет стрелять?
Питер, Сюзи и Арлетт подняли руки.
— Сюзи, сумеете ли вы обращаться с винтовкой?
— Я стреляла по мишени из карабина с оптическим прицелом.
— Я тоже, — сказала Арлетт.
— Принцип один и тот же. Питер, ручной пулемет или винтовку?
— Безразлично.
— Ну что ж, пусть у часового будет ручной пулемет. Прожектор работает?