Разведчицы и шпионки - 2
Шрифт:
И ни разу не нарвалась на предателей!
Чтобы легализовать свое положение, к тому же с пользой для дела. Люда устроилась на молочный завод, где организовала передачу продуктов партизанах!. Перейдя в железнодорожные мастерские, стала снабжать партизан информацией о положении на железной дороге, а затем участвовать в диверсиях.
Вскоре, однако, обстановка вокруг нее стала накаляться. Полицейский, работавший по заданию партизан. сообщил, что за Людой установлена слежка.
Ей пришлось уйти в лес. в отряд будущего Героя Советского Союза Мачульского.
Но Люду Лаврову поджидали трагические испытания. В однох! из боев она лишилась глаза. После относительного выздоровления девушка снова пошла в бой. На этот раз пуля попала в позвоночник. Пять лет провела она в госпиталях, перенесла сложные и тяжелые операции.
Конец этой истории оптимистичен. Люда встретила человека, с которьіхі ее связали взаихшая любовь и счастливая сехіейная жизнь.
КРАМОЛЬНЫЕ СТИХИ
СЕРГЕЯ МИХАЛКОВА
Полицаи сгрудились вокруг полыньи, отчаянно суетясь и матюкаясь.
— Держи ее, держи!
— Хватай за пальто! Да за полу, а не за пояс! За рукав хватай!
— Ты что, гад, меня в воду толкаешь?! Сам лезь, если хочешь!
— Мать-перемать!..
— Ушла, зараза, теперь не поймаешь.
— Ушла, отбилась… Мать-перемать!..
И лишь один тихо, про себя, прошептал:
— Царствие ей небесное! — и перекрестился.
Лиля Костецкая, учительница, вскоре после прихода немцев устроилась работать в паспортный стол, подчинявшийся немецкой полиции Полоцка.
Ее первые донесения ограничивались сведениями об обстановке в городе, о приездах и отъездах начальства, о настроениях людей. Но однажды она сообщила такие сведения о капитане немецкой полиции Миллере, которые заинтересовали руководство партизан. По ее словам, на людях он «немец, как немец», а наедине становится вежливым, внимательным, и по его отдельным репликам можно сделать вывод, что он антифашист.
Командир бригады Прудников лично встретился с Лилей и дал ей задание как следует изучить Миллера, но быть осторожной.
— Мне почему-то кажется, что у него под фашистским мундиром честное сердце, — сказала Лиля. — Но ваши советы и предупреждения я запомню.
«Дальнейшие отношения Лили Костецкой с «Инициатором» (такую кличку дали Миллеру), — вспоминал Прудников, — развивались медленно и сложно, но постепенно в нас росла уверенность, что в лице Миллера мы имеем друга, готового помогать партизанам и Красной Армии».
Постепенно она стала втягивать его в работу. На первый раз для «своей знакомой» попросила, не вызывая «знакомую», поставить на пустом бланке советского паспорта штамп с указанием роста, цвета глаз, волос и других примет. Он выполнил эту просьбу. Затем он выдал для одного из наших разведчиков отпечатанную на машинке справку, сделал отметку о прописке, поставил печать и треугольный штамп.
Во второй половине 1942 года немцы ввели специальные удостоверения личности — аусвайсы, к которым немецкие
После этого Лиля прямо заявила Миллеру, что они делают общее дело — помогают партизанам.
— Да, фрейлейн Лиля, — ответил Миллер. — Выходит, что так. И я рад этому. Мне это велит моя совесть честного немца, не зараженного фашизмом. Только у меня есть просьба: я не могу и не хочу открыто перейти на вашу сторону. Лесных солдат у вас хватает. Здесь я буду полезнее.
Об этом было сообщено в Центр. Сразу же поступило задание достать несколько десятков чистых бланков аусвайсов. Это ставило под удар и Миллера, и Лилю. Но она нашла выход: предложила произвести в помещении паспортного стола небольшой взрыв, а под шумок выкрасть бланки (об этом Миллер не знал). Хитроумная разведчица предусмотрела все, да: же немецкие солдатские сапоги. В них, после того, как ночью выкрала документы и подожгла бикфордов шнур, она убежала в сторону немецких казарм, а оттуда в своих туфлях домой. Взрыв вызвал переполох. «Диверсантов» так и не нашли. Часть бланков отправили в Москву, а часть — через Миллера, который, конечно, догадался, кто это сделал, — использовали на месте.
После этого Лиля и «Инициатор» стали работать еще активнее: использовали аусвайсы умерших граждан, а затем начали вести и прямую разведку, информировали о намерениях гитлеровского командования, выявляли предателей.
Но вершина их деятельности — информация о подготовке в ноябре 1942 года крупнейшей карательной операции немцев под кодовым названием «Нюрнберг» с целью уничтожения партизан на севере Белоруссии, где, по существу, они стали хозяевами положения. Операция была тщательно разработана, ею руководил видный специалист по «акциям», генерал-лейтенант фон Готберг, в распоряжение которого выделили крупные силы наземных войск и авиации.
Карлу Миллеру довелось присутствовать на двух совещаниях командования с участием всех старших офицеров полоцкого и других близлежащих гарнизонов, а также представителей разведки, полевой жандармерии и гестапо. Обсуждался один вопрос: ликвидация партизанского края. Карлу удалось выяснить некоторые подробности о маршрутах движения, охране колонн и т. д. Всю эту информацию он сообщил Лиле, а она, в свою очередь, через своего непосредственного шефа, партизанскую разведчицу Анну Смирнову, в штаб Прудникова, который подготовил детальный план срыва операции «Нюрнберг».
Произошли кровопролитные бои, и, несмотря на явное преимущество гитлеровских войск, наличие у них танков и авиации, их акция, по существу, закончилась провалом. К тому же во время проведения карательной экспедиции партизаны располагали точными данными о дислокации немецких частей и их ослаблении в связи с выделением ряда подразделений в распоряжение карателей. Пользуясь этим, нанесли удары по фашистским тылам. Генерал Готберг был отстранен от операции и заменен штандартенфюрером Ламмердингом.