Разведчик. Заброшенный в 43-й
Шрифт:
Дождь стал стихать, но окончательно не перестал, и водители опасались, что дорога будет еще хуже.
Наконец постовые подняли шлагбаум, и колонна из пяти грузовиков тронулась – Игорь специально замешкался, чтобы быть в колонне последним.
Все время, пока они стояли, он обдумывал, как поступить с грузовиком – взорвать его, что ли? Одна, но мощная граната в кармане у него лежала – «Ф-1». Но ведь тревога поднимется, станут окрестности станции прочесывать – подумают, что партизаны. Успеют ли разведчики в таком случае уйти? Собак Игорь не опасался – по такому дождю они след не возьмут. Все будет решать только скорость. Уйдут быстро, значит – выскользнут из возможной облавы. И посоветоваться не с кем.
Когда он подъехал к месту, где убили немцев, то погасил фары и остановился. По крыше кабины барабанили капли дождя, а в кабине было тепло и сухо.
Игорь выбрался из кабины, обошел грузовик и откинул задний борт – надо было посмотреть, что в ящиках.
Сзади раздался чавкающий звук. Игорь обернулся и достал из кармана пистолет:
– Катков, это мы! – в ожидании его возвращения разведчики не усидели на месте.
Игорь облегченно выдохнул, поставил пистолет на предохранитель и вернул пистолет в карман.
– Узнал?
– Узнал, позже скажу. А сейчас надо посмотреть, что в ящиках, и двигать отсюда.
– Верно!
Старшина посмотрел по сторонам: колонна машин уже ушла, и никого постороннего на дороге не было видно.
Дахно сам забрался в кузов и включил фонарик. Кузов был крыт брезентом, и света со стороны видно не было.
Отщелкнув две стандартных защелки, старшина откинул крышку.
– Не понял, – протянул он. – Какие-то стеклянные баллоны, войлоком переложены… Спиртное, что ли?
– Я разговор солдат в пивной слышал – вроде горючая смесь это.
Старшина перевел луч света на боковую стенку ящика:
– Катков, переведи и запомни.
Но как перевести, если там абракадабра из цифр и букв? Кому надо, тот знает, а непосвященный никогда не догадается.
– Что с грузовиком и грузом делать будем? – спросил Игорь – ему хотелось уничтожить и груз, и машину. Он на фронте уже две недели, но до сих пор ощутимого урона вермахту не нанес.
Несколько секунд сержант раздумывал.
– Хорошо бы одну штуку с собой взять. Да не донесем, стекло… Хотя, похоже, толстое…
В кабине кузова раздался шорох, и разведчики как по команде схватились за оружие.
Сержант уставился на Игоря немигающим взглядом:
– Ты кого с собой взял?
– Никого я не брал! Понятия не имею, о чем ты?
– Эй, кто там? А ну-ка, выходи! – Сержант включил фонарик, и луч света ударил в сложенные штабелем ящики.
Раздался звук сдвигаемых в сторону ящиков, и из-за штабеля в свете фонаря показалась рука. Потом разведчики увидели голову, и человек протиснулся в щель между бортом и ящиком.
Игорь сразу понял – это военнопленный, из тех, кто перегружал ящики из вагона в кузов. Погрузка уже заканчивается. Немцы пересчитают пленных, одного недосчитаются и учинят облаву. Начнут с самого поселка. Значит, времени мало.
Сержант тоже просчитал опасность.
– Ты кто такой?
Человек был худой, обросший; военная форма, довольно грязная и потрепанная, болталась на нем как на вешалке. В плен был взят явно в сорок втором году, поскольку на сукне петлиц были видны выцветшие места вокруг бывших когда-то кубарей.
– Старший лейтенант Осокин. Был командиром противотанковой батареи, в плен попал контуженным в ноябре сорок второго, – четко доложил военнопленный. – Вы партизаны? Возьмите меня в отряд!
Сержант растерялся. Бросить сейчас пленного здесь, значит – обречь его на неминуемую смерть. Но и с собой брать опасно – вдруг предатель? Немцы в абвере вполне могли задумать и осуществить такую операцию. Они и более замысловатые комбинации придумывали, как это было с покушениями на Сталина. Только сомнительно. Откуда абвер мог узнать о появлении разведгруппы?
И сержант нашел выход:
– Бери стекляшку в руки – отвечаешь за нее головой. А машину с грузом уничтожим, зачем такое добро гитлеровцам оставлять?
Игорь вспомнил слова солдата в пивной об опасности обстрела груза. Одна пуля – и сгоришь.
Пленный вытащил из ящика стеклянную емкость, положил ее на край кузова и спрыгнул на дорогу.
Сержант выматерился – пленный был босым. Ну и как он с ними пойдет? Уже на пятом километре ноги в кровь собьет!
– Андреев, дай ему свой «сидор» – пусть стекляшку в него положит. И еще: найдешь место, куда немцев заховали?
– Ночь, темно… Попробую.
– Сапоги с немца стащи, обуть человека надо.
Когда луч света упал на форму, в которую был одет Игорь, пленный шарахнулся в сторону.
– Стоять, старлей! Ты что, думал – мы в своей форме будем?
Андреев с пленным ушли.
Игорь сбегал к машине и снял с задней стенки кабины карабин. Если стрелять из автомата, немцы сразу поймут по звуку – «ППШ». Русские в тылу! Тогда они точно не отвяжутся, пока всю группу не накроют. А из винтовки мог стрелять немец или полицай по пьяни. На всякий случай Игорь попросил сержанта:
– Старшой, отойди от греха подальше.
Игорь и сам десяток шагов назад сделал. Передернув затвор, он навел ствол на ящики в кузове и выстрелил. Ничего не произошло.
Он сделал еще выстрел. Кузов озарился изнутри слабым светом, как от свечи.
Игорь повернулся в сторону эшелона – видно его было смутно, дождь и темно. Он сделал подряд три выстрела. Первые два были без видимого результата, а вот третий выстрел превзошел все его ожидания: возникла яркая вспышка, потом раздался грохот взрыва. Ударная волна докатилась до разведчиков.