Разведчик. Заброшенный в 43-й
Шрифт:
– Разведка, топай сюда, по одному!
Первым пошел Андреев, и у него сразу отобрали оружие. За ним – Игорь, потом – старлей, и уже замыкающим – старшина.
– Выясним с ПНШ, кто такие, – вернем оружие.
Наверное – взводный. Лицо в темноте белеет смутно, но голос молодой.
В сопровождении двух бойцов их провели по траншее до блиндажа. Старшина со взводным зашли внутрь, и слышно было, как командир вызывает по телефону ротного.
– Але, Ромашка! Ромашка! Здравия желаю, товарищ комбат! Это Василек. –
– Старшина Дахно.
Комвзвода повторил по телефону фамилию.
– Да, понял, подожду.
Минут через десять телефон зазвонил.
– Слушаюсь. Да, да, хорошо, проводим.
Группе вернули оружие и дали провожатого, усатого сержанта лет сорока. Дали не для конвоирования, а для того, чтобы через свои позиции провел.
Они петляли по траншеям с четверть часа, потом свернули в тыл.
– Прямечко по дороге, товарищи разведчики, упретесь в красного кирпича дом – там штаб полка.
– Спасибо, боец!
Дальше уже было проще. В штабе дали «полуторку» и довезли до штаба дивизии.
Старшина ушел к начальнику разведки с докладом о поиске, а вернулся с лейтенантом и автоматчиком. У старлея отобрали карабин и увели за штаб – там стояла изба, в которой располагался СМЕРШ.
– Жалко мужика, – не сдержался Андреев.
– Разберутся, не звери. Я еще рапорт писать буду. Начальник разведки «сидор» со стекляшкой распорядился в сарай унести, как услышал, что огнеопасный он – побоялся штаб спалить. Говорит – в штаб армии отправят, выяснить надо, что это такое. Свободны, отдыхайте.
Самые желанные сейчас слова. Ввалиться в свою землянку, снять с себя волглое обмундирование, сапоги – и спать, спать! Изнутри шел озноб – ведь почти непрерывно под дождем да по реке туда и обратно. А вода тепло забирает, как бы не простудиться.
Как только они зашли в землянку, Андреев предложил:
– Давайте выпьем, замерз я что-то.
У ефрейтора была заначка – трофейный ром. Он выпили по половине кружки, да без закуски. Тепло из желудка распространилось по всему телу, голова поплыла.
После дождей в землянке было сыро и пахло плесенью.
Игорь разделся, нырнул под одеяло, на нары, и провалился в глубокий сон. Как ходили и разговаривали разведчики из его отделения, он не слышал.
Растолкали его уже вечером:
– Хорош дрыхнуть, ужинать пора. Мы тебе каши принесли в котелке и чаю.
После рейда ощущался голод, и Игорь съел все. По соседству стучал ложкой Андреев.
После завтрака Игорь переоделся в сухие кальсоны – трусов в армии тогда не было, и повесил обмундирование сушиться на веревке перед землянкой. Это надо было сделать, но сил не было.
Сразу после возвращения ни Игоря, ни Андреева не трогали, однако утром, после завтрака, их вызвали в штаб. Обоих усадили за стол, дали бумагу и ручки.
– Подробно все описывайте. А ты, Катков, про маскарад с немецкой формой и про пленного старлея поподробнее напиши. От того, что вы напишете, судьба его зависит, для СМЕРШа надо. Либо в войска его вернут, либо в лагерь отправят – как труса и изменника.
Игорь о СМЕРШе и НКВД наслышан был, но сам с этими органами еще не сталкивался.
Андреев эпистолярным жанром владел плохо. Писал он коряво, высунув от усердия язык, и периодически спрашивал, как пишется то или иное слово.
Начальник разведки дивизии первым принялся читать рапорт Андреева и поморщился:
– Ты сколько классов закончил, ефрейтор?
– Семь, и два из них – в коридоре, – ухмыльнулся ефрейтор.
– Оно и видно…
Однако, принявшись читать написанное Игорем, он удовлетворенно кивнул:
– Вот, все четко, понятно, без ошибок и, главное, – подробно. А у тебя, Андреев? «Вдарил фрица ножом!» Срамота! А вообще – молодцы! Большое дело сделали, отдыхайте.
Однако это только так говорится – «отдыхайте». Обмундирование – галифе и гимнастерку – надо прогладить, а маскировочный халат – постирать. Самому в банно-прачечный батальон сходить, помыться, сапоги надраить. А первым делом оружие в порядок привести, и на все это время нужно.
В мелких заботах промелькнуло два дня, а на третий день Игоря вызвали в штаб.
Начальник разведки был в кабинете не один, сбоку стола сидел незнакомый военный. Игорь обратил внимание, что на плечах его – капитанские погоны, но для капитана он был явно староват. Конечно, были в армии капитаны и постарше.
Такие призывались из запаса – в артиллерию, связь, танковые войска, но не в разведку. В полковые и дивизионные взводы и роты отбирали добровольцев из призванных, а костяк, офицерский состав, был кадровый. Мастерство разведчика – работу с агентурой, разведку в глубоком тылу противника, диверсии в самых уязвимых точках врага – за два-три месяца учебы не освоишь, только азы постигнуть можно. А уж в разведке корпуса, армии, фронта и вовсе масштабное, аналитическое мышление иметь надо, чтобы из разрозненных сведений собрать воедино всю картинку, как пазл.
Разведке не везло, почти каждый год до войны начальники ее попадали в жернова репрессий. А с началом войны пошли реорганизации. Разведуправление Генштаба РККА в феврале 1942 года было преобразовано в ГРУ – Главное разведывательное управление. В апреле 1943 года оно было разделено на ГРУ наркомата обороны, занимавшееся стратегической агентурой (нелегалами), и Разведуправление Генштаба КА, ведавшее оперативной агентурой и войсковой разведкой. В июне 1945 года они снова были объединены в ГРУ ГШ.