Разведчики
Шрифт:
— За проявленную доблесть и мужество во время обороны шестой пограничной заставы, — продолжал полковник, — за проявленную инициативу во время атаки высоты Безымянной и захват неприятельского орудия, которое лично им было доставлено в свое подразделение, пограничник Синюхин Иван Титович награждается орденом Красной Звезды.
Самообладание покинуло Ивана Титовича. В ответ на поздравление генерала, он гаркнул своим могучим басом «Служу Советскому Союзу!» так, что оглушил находившихся на сцене. Сияя, шел он на свое место.
— Такой
Через три дня Петр Шохин провожал Синюхина на Карельский фронт. Угрюмый, неразговорчивый, стоял перед ним Синюхин. Разлука ложилась на его сердце тяжелым камнем. И в части были вместе, и в один госпиталь попали, лечились вместе, вместе собирались на франт. А теперь…
— Иван Титыч, ты не серчай. — Шохин чувствовал себя виноватым. — Еще увидимся. Сам понимаешь — не мог я отказаться… Я тебе все начистоту, как другу, рассказал… Ты ведь и сам хотел разведчиком стать, да только не взяли тебя.
— Видать, не заслуживаю, — угрюмо пробасил Синюхин.
— По росту не подходишь, приметный очень.
Небольшая лампа тускло освещала вестибюль госпиталя… Почти все отъезжающие уже ушли, торопились занять места в поданном автобусе. Подходили последние минуты прощания. Синюхин тяжело вздохнул:
— Ты, Петь, будешь улетать в тот тыл — напиши мне.
— Обязательно напишу, — Шохин понизил голос: — А ты, как приедешь, Иван Титыч, в Беломорск — сразу зайди в управление, толково объясни, как и что, чтоб дезертиром меня не посчитали.
— Не беспокойся, в первый же день…
Спустя минуту, Шохин, глядя в сторону, попросил:
— Кате вот письмо передай. Я там все… Я ее извещал, что приеду, а получилось иначе. Жив буду, встретимся. Расскажи ей, какой у меня теперь портрет и что щека дергается, — строго, с горечью сказал он. — Все расскажи…
— Все, друг… — голос Синюхина прервался. — Ну, прощай, Петь! — с трудом проговорил он.
Они поцеловались. Шохин вышел, неся вещевой мешок друга… На пороге Синюхин еще раз обернулся. Там, на квадратной площадке, стоял Ленин с поднятой вверх рукой, как бы напутствуя его.
— Ну, вот и хорошо! — совсем спокойно сказал Синюхин. И на душе у него, действительно, стало очень хорошо и радостно, — он ехал к своим пограничникам.
Глава 5
В НОВЫЙ ГОД
— Товарищ старший лейтенант, пограничник Синюхин прибыл из госпиталя. — Синюхин вытянулся во весь рост, приложил к шапке руку. Лицо его было непривычно сурово, на губах не играла обычная добродушная улыбка. Он стоял у порога и ждал.
Марин поднял глаза:
— Синюхин! Приехали? Ну, как себя чувствуете? — Он встал из-за стола, протягивая руку.
— Подходяще, товарищ старший лейтенант, — приветливость командира обрадовала Синюхина.
— Рад вашему выздоровлению, очень рад! — Скупая улыбка преобразила лицо Марина, делая его мягким, приветливым.
Синюхин все еще хмурился: сейчас начальник скажет, кто теперь вместо Петра пулеметчик, у кого он будет вторым номером.
— Садитесь, — предложил Марин.
Осторожно ступая, Синюхин подошел к столу, сел на табурет.
— Долго вы отсутствовали! За это время у нас много перемен. Сейчас наше подразделение занимается, главным образом, разведывательно-диверсионной работой.
Синюхин с недоумением посмотрел на Марина.
— Стали разведчиками? — растерянно спросил он.
Марин не понял восклицания Синюхина: так непохоже, чтобы Синюхин трусил.
— Если не хотите, могу вас отправить в другое подразделение, — уже сухо проговорил Марин.
Синюхин вскочил:
— Товарищ старший лейтенант! Да за что же? Там не гожусь! Здесь не пригоден! Ну, там не приняли, так они же не пограничники, а здесь… Товарищ старший лейтенант!
— Погодите, успокойтесь, где это «там» вы не пригодились?..
— Эх, товарищ старший лейтенант… — махнув рукой, Синюхин замолчал.
Марин с минуту подождал, потом, усадив Синюхина, мягко приказал:
— Рассказывайте!
— Есть рассказывать! — выпрямляясь, ответил Синюхин. Начал он тихо, говорил, по своей привычке, чуть прикрывая глаза, часто останавливаясь. Потом снова всколыхнулась обида на отказ лейтенанта Гладыша принять в разведку, и гулкий голос Синюхина стал слышен и около землянки.
— Напрасно обиделись, там вас, действительно, не могли принять, — объяснил Марин. — Разведчик, забрасываемый в тыл врага, должен иметь совсем другой характер, не ваш…
— Это какой же нужен характер, чтобы врага бить? — опять не выдержал Синюхин. Он слушал Марина, опустив голову, насупив белесые брови.
— Там главная задача: собирать сведения, — оживляясь, говорил Марин, — налаживать связь с населением. Хитрость нужна, изворотливость. А в нашем разведывательно-диверсионном отряде вы принесете настоящую пользу. Ручной пулемет знаете, силой вас, как говорят, бог не обидел. Хочу взять вас к себе ручпулеметчиком.
Синюхин чуть не задохнулся — слишком неожиданным было для него это решение. Ручпулеметчиком. Первый номер… Не ослышался ли он?
Удивление, радость, сомнение были на его открытом лице.
— Будете в моей группе первым номером, вместо вашего дружка Шохина, — пояснил Марин. — Вот Шохин там, действительно, пригоден. Правда, жалко его, хороший пулеметчик.
— Спасибо, товарищ старший лейтенант! — горячо благодарил Синюхин. — Ваше доверие оправдаю. — А сам думал: «Разве есть еще такие командиры, как наш старший лейтенант? Редко таких людей встретишь…»