Разведка — это пожизненно
Шрифт:
Чингисхан в Монголии является культовой личностью, образцом гениального правителя. Такая точка зрения широко распространена и в научных кругах Запада, и, в первую очередь, в опубликованной на эту тему научной литературе: множество статей, книг, монографий. Чингисхан — не просто выдающийся правитель, а веха в становления монгольского государства и нации, личность, повлиявшая на ход мировой истории, о чём свидетельствуют многочисленные факты, приводимые в исторических трактатах. Это был и талантливый полководец. В его армии была установлена доселе неведомая организация и дисциплина: выдвижение командиров и даже полководцев по заслугам прямо на поле битвы; привлечение иностранных советников;
Отметим особое положение женщин в обществе, неведомое в ту пору нигде в мире: определённая независимость и уважительное отношение к женщине. Конечно, на это повлияло и то, что мужчины уходили в поход, постоянно воевали, а женщина сама управляла семьёй, вела хозяйство и обеспечивала армию — это был прочный тыл.
Особое место занимало отношение Чингисхана к религии: его большая веротерпимость, свобода вероисповедания в империи при его правлении и равенство религий. Этот фактор сыграл заметную роль позднее, при нашествии монголов на Русь. Церкви монголы, как правило, не трогали, к священникам относились в определённой степени уважительно, даже допускали строительство новых храмов. Чингисхан, несомненно, — это оплот и символ национальной идентичности, государственности и единства монгольской нации.
Я советовался по этому вопросу с Абрамовым, так как в поле его зрения (Пятое управление КГБ) находились вопросы национализма и наши академические институты, где изучались вопросы истории и культуры. Абрамов, нужно отдать ему должное, откликнулся на мой призыв попытаться изменить что-то в этом направлении и предложил мне написать подробную телеграмму, освещающую этот вопрос, сам её отредактировал, и мы направили её в Центр, оговорив, чтобы она попала к самому Абрамову по возвращении его в Москву. Абрамов сдвинул этот вопрос с мёртвой точки, и вскоре в МНР приехала небольшая группа от Академии наук и Института востоковедения. Через какое-то время появились статьи в печати, в том числе в самой Монголии, о личности и эпохе Чингисхана, а затем уже были опубликованы и новые научные труды на эту тему. В наше время известны романы и кинофильмы о великом монгольском правителе.
Можно утверждать, что всеобщее почитание Чингисхана является существенным элементом самосохранения монгольской нации. Сейчас культ Чингисхана в Монголии поднят на наивысший уровень. Так, в 54 км от Улан-Батора воздвигнут в честь Чингисхана монумент. Это 30-метровая конная статуя из стали. Она возвышается на постаменте, колоннаде в 10 метров высоты, Это 40-метровая громадина Чингисхан держит в правой руке позолоченный кнут. Монумент стоит поблизости от реки Толы, в месте, называемом «Tsonjin Boldog», где в Монголии происходили многие вошедшие в историю события.
События развивались своим чередом. Цеденбал вместе с Филатовой выехали в Москву на отдых, где он проходил обследование врачей 4-го управления Министерства здравоохранения. Заключение врачей было самым неутешительным.
Не хочу углубляться в детали многочисленных встреч и переговоров, которые провели ответственные сотрудники ЦК КПСС с монгольскими руководителями, а те, в свою очередь, сделали попытку переговорить с самим Цеденбалом. По просьбе ПБ МНРП группа советских врачей подготовила квалифицированное заключение о состоянии здоровья Цеденбала. Главным в этом заключении был вывод о наличии тяжёлого заболевания: атеросклероза сосудов мозга и о нетрудоспособности пациента.
По просьбе монголов Евгений Иванович Чазов, в то время начальник 4-го управления Минздрава Союза, конфиденциально прилетел в Улан-Батор. Мне было поручено организовать пребывание Чазова в Улан-Баторе и, соответственно, конфиденциальную встречу с членами Политбюро МНР. Чазов прибыл в Улан-Батор на спецсамолёте один, без всякого сопровождения.
На ПБ МНРП Чазов наглядно продемонстрировал компьютерные томограммы с изменениями головного мозга Цеденбала и сравнил его с мозгом здорового человека. Это произвело на монгольских товарищей большое впечатление и подтолкнуло их к решительным действиям.
На 23 августа был назначен внеочередной Пленум ЦК МНРП. Ещё до объявления даты пленума произошёл небольшой казус. Сергей Павлович Павлов, опираясь на своё знание «кухни» в наших верхах, не верил, что решение Москвы и соответственно Улан-Батора претворится в жизнь. И вот, прямо накануне решения о созыве пленума, он получил разрешение от заместителя министра иностранных дел в Москве, который не был в курсе планируемых событий, на недельный отпуск с поездкой в Москву.
В монгольском руководстве в это время появились такие настроения: не следует ли, освободив Цеденбала от поста генерального секретаря партии, оставить его на должности председателя Президиума Верховного Хурала. Влияние Цеденбала было настолько велико, что это сказывалось на позиции монгольских руководителей и выражалось в их постоянных колебаниях.
Нам стало известно, что высказывания в этом духе сделал и сам возможный приемник Цеденбала — Батмунх. Естественно, я информировал своё руководство. За день до пленума поздно вечером, а по-монгольски ночью, раздался звонок по «ВЧ» Крючкова прямо мне на квартиру. Крючков ещё раз выслушал мою информацию о колебаниях Батмунха и попросил, чтобы прямо на следующее утро посол посетил Батмунха и твёрдо разъяснил ему, что такое раздвоение в решении вопроса о замене Цеденбала вызовет в дальнейшем ненужное напряжение, а возможно, и осложнение обстановки.
Выслушав Крючкова, я вынужден был сказать, что посла нет в Монголии, что он находится в Москве. «Как в Москве?» — воскликнул Крючков. Последовала пауза, и он чётко сказал: «Возьмите всё в этом вопросе на себя».
На следующее утро я был принят Батмунхом, и мы обсудили с ним возможные «нежелательные политические последствия любых половинчатых решений» в вопросе замены Цеденбала на его постах. Батмунх с полным пониманием отнёсся к моим аргументам. И на мой вопрос, следует ли мне посетить по этому же вопросу Моломжанца, он заверил меня, что в этом нет необходимости.
Павлов прибыл в Улан-Батор первым же рейсом самолёта на следующий день. Кто и как нашёл его в Москве?
Не знаю. Помню с его слов, что его прямо отвезли к самолёту. Он долго вспоминал потом, что его нашли на даче под Москвой, дали 10 минут на сборы и отвезли в аэропорт. Он говорил, что пока не взлетел самолёт в сторону Монголии, он был уверен, что везут его на Лубянку или в Лефортово.
Уход Цеденбала вместе с соправительницей Филатовой с политической сцены позволил провести исключительно важные кадровые изменения. На руководящие посты пришли грамотные и порядочные деятели. Эти изменения послужили как бы основой того, что события гонца 80-х и начала 90-х годов в Монголии, связанные с демократизацией и изменением социально-экономического состояния страны, прошли спокойно.