Разведотряд
Шрифт:
Павла определили на первое время в санитарный блок.
В 9 утра к нему вместе с Губарем зашел Термилов.
— Ну, здравствуй, герой! — пожал он руку Павлу.
— Да какой я герой, дал поймать себя, как зайца.
— Кстати, расскажи-ка нам, каким образом боевики взяли вас с прапорщиком Штебой?
Бакаров доложил, как все было. Точнее, то, что произошло у фермы, с его точки зрения.
— Значит, говоришь, Штеба был ранен?
— Так точно, пули перебили ноги, и он не мог двигаться, только прикрывать мое передвижение. Я же, подойдя к холму и зная, что там находится боевик, решил уничтожить его гранатой. Но не успел. Меня накрыла сеть, потом удар по затылку и провал в памяти, очнулся в сарае связанным.
— Ты находился в сарае, а где держали Штебу?
— Где-то рядом, ему требовалась помощь. Ведь нас хотели обменять на какого-то полевого командира.
— Это тебе кто сказал?
— Главарь банды. Он представился как Мадьяр.
— Как тебе, связанному, удалось бежать, при этом ликвидировав часового и завладев оружием?
Бакаров рассказал о Наде и о том, как она помогла ему.
— Почему женщина решила тебе помочь?
— Не знаю.
— Откуда ты узнал о смерти Штебы?
— Мне кажется, наш разговор превратился в допрос, товарищ генерал-майор, — внимательно посмотрел Бакаров на генерала.
— Извини, старший лейтенант, но я просто обязан выяснить все подробности твоего побега.
— Потом меня будут допрашивать особисты?
— Ничего не поделаешь, по таким случаям расследование неизбежно, но продолжим. Ты не ответил на вопрос. Нет, если, конечно, тебе сейчас тяжело говорить, тогда прекратим…
— Беседу, — усмехнувшись, подхватил Бакаров. — У меня ощущение, словно я в чем-то виноват.
— Ну, по большому счету ты виноват. Виноват в том, что не просчитал ситуацию и дал противнику взять себя живым, прекрасно зная, что должен делать в таких случаях офицер отряда.
— Я подорвал бы себя, но сеть не дала вытащить гранату.
— Ладно. Так откуда ты узнал о смерти Штебы?
— Та же Нада сказала.
— Интересно получается. Женщина, числящая в отряде, приносившая тебе еду под присмотром боевика, вдруг ни с того ни с сего передает тебе нож и фактически инструктирует, как следует бежать. Что же, охранник в это время заложил ватой уши?
— Охранника в это время кто-то отозвал во двор, этим и воспользовалась женщина.
— Но почему она решила помочь тебе?
— Я тоже спрашивал ее об этом. Она ответила, что не хочет, чтобы меня убили, возможно, когда-нибудь я помогу ей уйти из банды.
— Странно все это.
— Вы мне не верите?
— Я-то, старший лейтенант, верю, поверят ли особисты? Сейчас в Боксаре находятся две штурмовые группы под командованием майора Березина. Буквально перед тем как идти сюда, мы с подполковником Губарем получили доклад Березина. Естественно, «духов» в ауле не обнаружено, но следы их пребывания там есть. А вот ни тела убитого тобой часового, ни прапорщика Штебы бойцы групп не нашли. Правда, заметили след, указывающий на то, что один труп все же грузили в машину. Но второго такого следа нет.
— Что я должен ответить?
— Ты завалил часового ножом?
— Да.
— У сарая!
— Так точно.
— А где находился Штеба, не знаешь?
— Нет!
— И женщина, что помогла тебе, не сказала об этом?
— Нет!
— Да, Бакаров, странно все это. О чем вы говорили с Мадьяром?
Павел рассказал, что помнил, закончив:
— За точность разговора не ручаюсь, слишком неожиданным был его визит в сарай.
— С чего это так разоткровенничался с тобой главарь банды?
— Может, у него характер общительный, откуда мне знать?
— Этот Мадьяр, да будет тебе известно, Бакаров, венгерский наемник Габор Молнар, террорист со стажем. Отличается крайней жестокостью и в то же время высочайшим профессионализмом. На нем несколько громких террористических актов. И он никак не был связан с тем полевым командиром, на которого хотел обменять тебя и Штебу. Кроме того, Мадьяр не допускает, по крайней мере не допускал ранее, даже малейших просчетов, а тут в его лагере происходит побег пленного офицера! Впрочем, совершенно непонятно, для чего ему, профессионалу террористу, потребовались вы как пленные или заложники.
— Ну, здесь, Геннадий Алексеевич, объяснения найти можно, — вступил в разговор Губарь.
— Например? — повернулся к нему генерал.
— Например, кто-то просто заказал Мадьяру освобождение Цаева и заказал через непосредственного босса Молнара. Тогда его действия приобретают логическое обоснование.
— Ну, если только так. Но… почему Мадьяр-профессионал не приказал, чтобы на базе не осталось следов его там пребывания? И тем более следов загрузки трупа в машину. И за каким чертом ему было вывозить с базы трупы? Ведь нам, со слов Бакарова, стало бы известно и о ликвидации боевика, и о расстреле раненого Штебы.
— На этот вопрос у меня ответа нет.
— Вот и у меня нет. Может, он есть у тебя, Бакаров?
— Я не знаю, зачем Мадьяр вывез трупы, — пожал плечами Павел. — Но то, что это было нужно ему, очевидно.
— Вот и ломай теперь голову с этими трупами. Ведь тело убитого Штебы ты не видел?
— Нет, не видел.
— А нет трупа, значит, нет и расстрела.
— Возможно, Мадьяр как раз и хотел, чтобы мы все пытались найти логику там, где ее не существует.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что Мадьяр решил поиграть с нами. И заставить сомневаться, убит Штеба или нет.
— Тоже мне, игрок, мать его! Но ты-то сам как думаешь, убил он прапорщика?
— Думаю, что убил, — ответил Бакаров. — Если Семен был ранен, а он был ранен у фермы, это я сам видел, кровь на брюках видел, то с ухудшением состояния такой заложник уже не представлял ценности для Мадьяра. Тем более что у него оставался я.
— Что ж, логично! — согласился Губарь.
— Логично-то логично, только что писать в отчете?