Развилка

Сахаров Василий Иванович

Ночью обстрелы не прекращались. Немецкая артиллерия отвечала, но перевес был на стороне противника. Кольцо вокруг нас продолжало сжиматься, и превращенный в руины Серпухов пылал. Потери были настолько огромными, а вражеский огонь таким сильным, что многие отчаялись и перестали верить в помощь. Однако на рассвете появилась немецкая авиация. Оголив другие участки Восточного фронта, генералы Люфтваффе стянули на подмосковные аэродромы значительные силы и очистили небо. А затем в наступление на Тарусу пошли две элитные немецкие дивизии, мотопехотная "Великая Германия" и 1-я танковая. Сломив сопротивление большевиков, они пробили спасительный коридор и нас деблокировали. Четыре немецкие пехотные дивизии и полки украинцев, которые обороняли Каширу, к этому времени были полностью

уничтожены и перестали существовать"...

42.

Новочеркасск. 30.10.1942.

Я проснулся раньше Анны и, глядя на нее, улыбался. Мне было хорошо и, повернувшись набок, я не шевелился. Хотел продлить момент покоя и любоваться девушкой, которая вот уже две недели делила со мной постель. Она обычная. Среднего роста. Худенькая. Волосы коротко стрижены, а губы тонкие. Аня не из тех ослепительных фигуристых сердцеедок, которые сразу привлекают внимание мужчин. Но я любил или, по крайней мере, испытывал по отношению к ней серьезное чувство. В этом я пока до конца не разобрался и, честно говоря, не хотел об этом думать. Главное - она рядом, мы вместе и у нас все хорошо.

Так случилось, что наша встреча в госпитале получила продолжение. Я не знал, какое именно положение она занимает в структуре Абвера и надеялся, что Анна знает о судьбе отряда "Фалширм" больше меня. Поэтому сначала навестил ее на всякий случай, пообщаться, и мы перекинулись несколькими фразами. Как дела? Нормально. Что с рукой? Сломала. А ты почему здесь? Старые раны дали о себе знать. Когда на выписку? Скоро. А ты? Врач сказал, что задержусь минимум на десять дней. Ребят из "Фалширма" не видела? Нет, больше не пересекались. Выздоравливай. Ты тоже.

Разговор ни о чем. Но во время него я посмотрел в ее голубые глаза и осознал, что тону в них. После чего сердце забилось чаще, а в районе солнечного сплетения, словно образовался комок. Необычное чувство. Ничего подобного я раньше не испытывал, а затем, покинув ее палату, никак не мог придти в себя. Мне хотелось увидеть девушку снова, хотя бы ненадолго, и снова посмотреть в ее глаза.

С трудом я заставил себя сохранять спокойствие, а ночью мне приснилась Анна. Спал беспокойно и на следующий день, прихватив пару яблок, я снова отправился к ней. Она меня не прогоняла и мы разговорились. Слово за слово, я поведал о своей жизни, а она о своей. Судьба ее тоже помотала. Дочка донского казака и русской дворянки, которые сошлись в лихие годы Гражданской войны и поселились в Гаграх. Фамилия - Петренко. Двадцать лет, хотя на вид не старше семнадцати. Благодаря домашнему воспитанию она свободно владела французским и немецким языками. Отец пропал сразу после ее рождения, предположительно, погиб в горах, когда вместе с группой контрабандистов тащил груз кубанским повстанцам и попал под снежную лавину. Мать умерла перед самой войной, долго болела и однажды просто не проснулась. А девушка, к тому времени уже комсомолка, парашютистка и опытный турист, по мобилизации оказалась в Ростове-на-Дону, служила переводчиком при штабе Новороссийской стрелковой дивизии, и один из тыловых полковников положил на нее глаз. Эта скотина ее едва не изнасиловала, и Анна пырнула его ножом. Не насмерть, но все-таки это грозило последствиями и она, перепугавшись, дезертировала и спряталась в городе. А когда советские войска отступили, Аня добровольно явилась в комендатуру и моментально попала под крыло Абвера.

Если бы отряду "Фалширм" срочно не понадобились проводники, которые хорошо знают Абхазию, скорее всего, после допросов, ее отпустили бы на все четыре стороны или отправили в школу агентов. Но девушке пришлось поучаствовать в спасении турок, а затем ее отправили на учебу. Курсы были краткосрочными и Анну собирались снова выбросить в тыл советских войск, но девушке повезло, она сломала руку и оказалась в госпитале.

Выслушав историю Анны, я решил, что нужно ее вытащить из-под опеки Абвера. Но как? Сам по себе я этого не сделаю. Единственный вариант - обратиться к Тихоновскому. Пусть помогает, а я отслужу.

Анна не поверила, что у меня получится добиться ее освобождения,

иначе мы это не называли, но не возражала. А я был полон решимости добиться своего и у меня все получилось. Тихоновский, выслушав мои сбивчивые объяснения, осуждающе покачал головой и попытался меня отговорить. Мол, не забивай себе голову, Андрей. Посмотри, сколько вокруг смачных девок, выбирай любую. Но я уперся и Тихоновский пообещал помочь. А спустя пару дней вопрос был решен. Каким образом? Я попытался это узнать у Тихоновского и он сказал, что позвонил в Берлин, своему куратору от СВР, а тот попросил о содействии друзей из Абвера..

Вывод я сделал верный - куратор Тихоновского, следовательно, и мой, человек не простой. Хотя бы потому, что приказ о переводе Анны из армейской разведки в Управление Казачьих Формирований отдал начальник отдела Абвер II (теракты, диверсии, особые задачи) Вессель Фрейтаг фон Лорингофен. Может и не лично, а кто-то из его приближенных. Но все равно, каков уровень? Более чем серьезный.

Девушка получила свободу и когда она вышла из госпиталя, я отвез ее на свою квартиру, и мы стали жить, словно семья. А недавно Анна получила должность переводчика в штабе УКФ, и мы часто пересекались на службе. А что касательно меня, то я сформировал группу боевиков, которая вошла в отдел "Контроль". Пока собирал бойцов, был занят исключительно этим. Но пару дней назад все затихло, вошло в колею, и вот тут я снова задумался над тем, кому мы на самом деле служим.

Официально отдел "Контроль" подчиняется Петру Николаевичу Краснову, но Иванов и Тихоновский, которые по-прежнему оставались моими начальниками, вели себя достаточно независимо. При этом они неоднократно подчеркивали, что над нами СВР - Союз Возрождения России. Что же это за Союз такой, таинственный и очень влиятельный? Я долго ломал над этим голову, пытался сложить кусочки мозаики и в итоге решил, что СВР очень мощная организация монархистов. Почему? Во-первых, Петр Николаевич Краснов и другие атаманы не потерпели бы рядом с собой чужаков, которые ведут собственную игру. А чужаки в данном случае практически все белогвардейские генералы, представители не казачьих эмигрантских организаций и офицеры РОА. Другое дело монархисты - большинство старых казаков испытывали ностальгию по тем временам, когда в Москве сидел царь. Ну и, во-вторых, я отслеживал реакцию своих начальников на те или иные события. И когда речь заходила о членах семьи Романовых, великом князе Владимире Кирилловиче и возможности возродить монархию, они заметно оживлялись.

Не факт, что я прав. Совсем не факт. Но пока все, что вокруг происходило, подтверждало мои выводы. Я казак, боевик и командир отдельной группы, проживаю на территории Доно-Кавказского Союза, который пока никто кроме немцев и их союзников не признал, и служу имперцам-монархистам. Однако меня это не волновало. Империя это не плохо, хотя вести какую-то тайную игру, точнее, быть инструментом в ней, не хотелось. Но кого интересует мое мнение? По большому счету, никого. Я это прекрасно понимал и делал, что должен.

А теперь о боевой группы "Контроля". Вместе со мной в ней тринадцать человек: Сахно и Сотников, а так же казаки, которых мы знали. Как правило, все они успели повоевать, средний возраст двадцать шесть лет, донцы, кубанцы и пара терцев. На вооружении пистолеты ТТ, автоматы ППД и пара ручных пулеметов Дегтярева. База в частном доме невдалеке от Атаманского дворца, где сейчас заседает правительство Доно-Кавказского Союза. Жалованье в немецких рейхсмарках, что очень неплохо, поскольку в РОА использовались более дешевые оккупационные марки. И знали о нашем существовании немногие. Разумеется, Иванов и Тихоновский, которые часто сопровождали высших чинов ДКС в поездках, Краснов-старший и Краснов-средний, а так же командир Атаманской конвойной сотни войсковой старшина Константинов и комендант Новочеркасска генерал-майор Седых. Тренировочный лагерь на левом берегу Дона, кстати, всего в пяти километрах от базы отряда "Фалширм", который до сих пор бродит по тылам большевиков. Боевых задач пока нет. Однако сегодня все должно измениться и нам придется поработать...