Развод под 50. От печали до радости
Шрифт:
– Вы такая в нем яркая и глаза блестят, - продолжала расхваливать свекровь невестка.
– Да, мама у нас в последнее время расцвела, - с гордостью заявила Аселя.
– Согласен, - в разговор влился и Димаш.
– Мам, ты очень красивая. Мы почему-то не часто тебе это говорили, но это так. А в последние дни ты еще и сияешь.
– Спасибо, дети, - добродушно ответила Меруерт и боковым зрением увидела, что Бахытжан смотрит на нее. Тем не менее, она сделала вид, что ничего не замечает.
Спустя полчаса Азиза, сидевшая
– Сейчас уложу ее, - сказала Аселя, но Меруерт ее остановила.
– Давай я. Сегодня твой день, посиди, отдохни, - она встала из-за стола и даже не заметила, как ее проводил взглядом бывший муж.
– Идем ко мне, моя девочка. Азиза охотно перешла в бабушке и обняла ее за шею.
– Спасибо, мам, - улыбнулась дочь и погладила кроху по спине.
Меруерт зашла в комнату, зашторила окно, создав приятную для сна обстановку. Из открытого окна доносилось пение птиц, и сама Мира тоже начала тихо петь колыбельную медведицы, которую много лет назад пела сыну и дочери:
Ложкой снег мешая, ночь идет большая
Что же ты глупышка не спишь?
Покачивая Азизу, Меруерт любовалась ее беленьким личиком, пухлым щечкам и нежным губкам. Малышка сладко зевнула, положила одну растопыренную ладонь на другую и в такой позе медленно закрыла глаза. Мира обладала красивым голосом и еще в школьные годы пела в хоре. А теперь она делала это разве что в душе, да с Беллой за бокалом вина, пока никто не видит и не слышит. Сама же госпожа Бакунц играла не только на нервах, но и на гитаре, делала это, надо признать, очень хорошо.
Положив внучку в манеж, Мира укрыла ее легким одеялом и снова погладила по волосам. Она никак не могла надышаться на нее, и вспоминала Аселю в таком же нежном, сладком возрасте. В ее сумке на комоде зазвонил телефон, заставивший Меруерт отвлечься и быстро вытащить его. На экране светились всего две буквы “А.Д.”, а внутри все в один миг затрепетало и сердечный ритм сбился.
– Да?
– прошептала она, приложив телефон к уху и сев на кровать - лицом к окну, спиной к двери.
– Я не вовремя?
– инстинктивно копируя ее громкость, спросил Ансар.
– Все хорошо. Я внучку укладывала.
– Давай перезвоню.
– Нет-нет, она уже спит. А ты…что делаешь?
– Работаю. И о тебе думаю, - признался мужчины, а у Миры от его слов и голоса сладко кольнуло в груди.
– Ансар…не смущай меня, - на ее губах заиграла довольная улыбка.
– Скажи, а ты обо мне думала?
– Может быть. Совсем чуть-чуть.
– А если честно.
– Да…я думала о тебе, -с придыханием отозвалась она, почувствовав как от одного его голоса ей вдруг стало жарко.
– В воскресенье встретимся?
– низкие хриплые нотки ласкали уши, так что по коже головы пробежали мурашки. Мира удивлялась: если ей так хорошо
– Да, - согласилась она.
– Давай встретимся пока ты не уехал.
– Тогда завтра еще раз позвоню. На вашей даче надеюсь ловит?
– Конечно. Это же “Широкая щель”, в пределах города.
– Хорошо, - посмеялся Дулатов.
– Позвоню тебе завтра.
– Буду ждать, - отозвалась Мира, внезапно осознав, что не хотела бы заканчивать разговор, но ей надо возвращаться в зал.
– Береги себя.
– И ты, - прозвучало после недолгой паузы.
Выключив телефон, она еще несколько секунд сидела, разглядывая узор на плотных шторах. Встав, наконец, с кровати, и повернувшись к двери, она остолбенела, увидев Бахытжана. Он вошел бесшумно, и его пальцы все еще лежали на ручке.
– Что ты здесь делаешь?
– Меруерт вскинула подбородок и подумала: “интересно, что именно он успел подслушать?”
– Прости, я был в ваннной. Эмин попросился ко мне на колени, а потом пролил на меня сок. Проходил мимо, услышал твой голос и вот..
Только сейчас она увидела на его светлой рубашке большое влажное пятно.
– Понятно.
Сдержавшись и ничего больше не добавив, Мира подошла к комоду и положила телефон в сумку.
– Мир, у тебя кто-то появился?
Мира косо посмотрела на него и усмехнулась.
– Прости, конечно, но это немного не твое дело, - подбирать слова не хотелось, но и звучать, как последняя стерва было бы глупо.
– Извини, - осекся бывший муж.
– Ты права.
– Я знаю.
Самоуверенная ухмылка была ей не свойственна, отчего он сразу нахмурился. Бахытжан подошел ближе, но Мире стало неуютно и холодно от этого.
– А если честно? Встречаешь с кем-то?
– допытывался бывший муж.
– Да, - все-таки улыбнулась Меруерт.
– Встречаюсь.
– Давно?
– Нет, не так давно. А почему ты спрашиваешь?
– Я, - опешил Ниязов.
– Я просто очень рад, что ты не одна.
Улыбка мгновенно слетела с ее лица. Сначала она хотела сказать ему что-то в духе “Я делаю это не для твоей радости и чистой совести, а потому что я так хочу”, но быстро передумала и шепотом ответила:
– Я тоже рада. Хотя это получилось неожиданно.
– И кто он?
Проигнорировав его вопрос, Меруерт сказала то, что он явно не ожидал от нее услышать:
– А помнишь, ты сказал, что хочешь пожить для себя и делать то, что для тебя важно?
– Бахытжан молча кивнул и свел брови к переносице.
– Я тогда тебя не понимала, злилась, обижалась, обвиняла в эгоизме. Но вот прошло время и я поняла, что ты имел в виду. Ты был прав, Ниязов. Дети выросли, мы не нужны им 24 часа семь дней в неделю. Всё, что мы могли им дать - дали. И ведь мы тоже изменились и перестали бороться за наш брак. Ты ведь об этом говорил тогда?