Развод. Бабушка в интересном положении
Шрифт:
Вера зарывается пальцам в мои волосы на голове, подставляя под мои поцелуи свою грудь.
— Раздень меня— горячо шепчу ей в ушко, и она послушной кошечкой стекает по моей груди. Я поднимаюсь на ноги. Ее ресницы стыдливо падают вниз, когда она берется руками за резинку моих домашних штанов и тянет их вниз. Затем смотрит несколько секунд, как завороженная.
Черт!
От желания меня перекрывает дыхание и даже ненадолго темнее перед глазами. Перехватываю ее за шею и ловлю затуманенный взгляд.
—
Кивает.
— А ты? — требую съезжая поцелуями на щечку.
— Да…— сладко стонет в мой рот.
В следующее мгновение я разворачиваю ее к себе попкой и толкаю вперёд, ставя коленями на диван. Покусываю и зацеловываю вдоль позвоночника, заставляя её прогнутся.
Вера послушно опускает руки на спинку дивана. Давлю ладонями на ее поясницу. Наслаждаясь тем, как она подчиняется, я направляю член и вдавливаюсь в неё.
— Оооо… — Вера ложится щечкой на свои руки.
Чувствую головкой пульсацию ее плоти. Вхожу в неё на всю длину и замираю, давая привыкнуть. Её внутренние мышцы сжимаются вокруг моего члена. Делаю несколько лёгких толчков. Затем медленно выхожу и снова вхожу до упора.
— О Боже… Артём…
— Иди ко мне, — поднимаю её и вновь вхожу в неё снизу.
— Мммм… — Вера откидывает голову на мое плечо, и мы страстно целуемся.
Сминаю руками ее грудь. Вера стонет, сбиваясь с ритма, каждый раз, когда я вхожу в неё снова и снова. Ее руки ищут опору, и я возвращаю их на спинку дивана.
Зацеловываю её спинку, мягко покусывая лопатки. Я, находясь, почти в бессознательном состоянии, усиливая темп начинаю насаживать на себя её тело. Ощущаю, как по её плечам начинают разбегаться мурашки. Затем Вера обмякает в моих руках, пульсируя оргазмом вокруг моего члена. И пока её качает от поступивших в кровь эндорфинов, я ускоряюсь. Буквально вколачиваюсь в неё. И тут же следом срываюсь в оргазм.
14
Вера
Просыпаюсь от луча света, пробивающегося сквозь плотные шторы. Несколько секунд лежу неподвижно, пытаясь понять, где я. Постепенно всплывают события вчерашнего вечера, и в груди поднимается что-то между тревогой и сладким воспоминанием.
— Ты ещё спишь? — раздаётся голос Артёма, и я тут же поворачиваю голову.
Он стоит в дверях комнаты, уже одетый в светлую рубашку, слегка закатанные рукава обнажают крепкие предплечья. На его лице лёгкая улыбка, и он кажется абсолютно спокойным, как будто всё это совершенно обыденное утро.
— Доброе утро, — смущенно говорю я.
— Доброе, — отвечает он, подходя ближе. Его взгляд слишком внимательный, и я чувствую, как щеки начинают пылать. — Завтрак готов. Вставай, а то опоздаем.
Я киваю и заворачиваюсь в простыню, стараясь не смотреть ему в глаза. Артём ловит её
Я вцепляюсь в простыню сильнее, чувствуя, как тепло разливается по телу.
— Артём! — почти шиплю, стараясь сохранить хоть какую-то серьёзность.
Он хмыкает, но отпускает край, делая вид, что это была шутка.
— Ладно-ладно, — говорит он, подняв руки в притворной сдаче. — Но поторопись, Вера, мы, правда, опаздываем.
Он поворачивается и выходит из комнаты, а я остаюсь сидеть, всё ещё сжимая простыню в руках. Сердце стучит так, будто я только что пробежала марафон. Артём слишком уверен в себе, слишком спокоен, и это пугает меня больше, чем вчерашний вечер и всё то что произошло между нами.
Через несколько минут я поднимаюсь с кровати, натягиваю свою одежду, которую, кажется, заботливо сложили на стул, и подхожу к зеркалу. На щеках всё ещё лёгкий румянец, а в глазах отражается тихая радость.
Может лимон пойти объесть? Чтобы на работе так не улыбаться.
Когда выхожу на кухню, Артём уже заканчивает накрывать на стол. Кофе, омлет, тосты — всё выглядит так уютно, что мне даже становится немного неловко.
— Присаживайся, — говорит он, жестом приглашая к столу.
— Спасибо, — отвечаю я, осторожно садясь.
Мы едим в молчании, но оно совсем не кажется тяжёлым. Артём изредка бросает на меня взгляды, словно изучает, и каждый раз, когда наши глаза встречаются, я торопливо отвожу взгляд.
— Вера, — произносит он, когда я допиваю кофе. — Хочешь, поедем вечером, после работы в торговый центр?
— Зачем? — спрашиваю я, немного быстрее, чем собиралась.
— Одежду тебе купим.
— Спасибо, но не нужно. Я сегодня попрошу сына, чтобы он забрал мои вещи.
Я совершенно теряюсь и не знаю, как мне теперь себя с ним вести. Всё кажется каким-то неправильным, но при этом таким естественным. Вчерашний вечер был как будто из другой жизни, где я могла позволить себе расслабиться, позволить чувствам говорить за меня.
Но теперь утро, реальность. И эта реальность давит своей неопределённостью. Как мы должны вести себя дальше? Как вообще можно оставаться на работе в рамках формальностей, когда за этими рамками всё уже так изменилось
Когда мы выходим из дома, он снова открывает передо мной дверь своей машины, и я чувствую, как его рука едва касается моей талии, когда я сажусь. Это мелочь, но от этого прикосновения внутри всё переворачивается.
Мы трогаемся, и я стараюсь сосредоточиться на дороге за окном, но чувствую, как он время от времени бросает на меня короткие взгляды.
— Что-то не так? — наконец спрашиваю я, не выдержав.
— Всё в порядке, — отвечает он, но уголки его губ снова коварно приподнимаются.