Развод. Бабушка в интересном положении
Шрифт:
— Ты… с ума сошёл! — восклицает она, её голос срывается. — Зачем ты это делаешь?
— Согласен… сошел, — рычу ей в рот между поцелуями.
Я молча стою, позволяя ей вылить всё, что она чувствует. Её руки продолжали сыпать удары, а губы дрожат от сдерживаемого плача.
— Хватит, — наконец говорю я тихо, но твёрдо.
Она замирает, её кулаки всё ещё прижаты к моей груди, но теперь уже без силы. Её голова склоняется, и я слышу, как она всхлипывает.
— Ты не понимаешь… ты ничего не понимаешь, —
Я поднимаю её подбородок пальцами, заставляя посмотреть на меня. Её лицо испачкано слезами, а губы дрожат.
— Тогда объясни мне, — прошу я спокойно. — Объясни, что я не понимаю.
Она покачивает головой, слёзы текут по её щекам, но она не вытирает их.
— Потому что я не могу больше. Я устала. Устала, Артём. Всё рушится, а я просто… я не хочу, чтобы ещё что-то сломалось.
— Ничего не сломается, — произношу я, глядя ей прямо в глаза. — Я не позволю этому случиться.
Её взгляд задерживается на мне. Она качает головой, но уже медленнее.
— Ты не понимаешь, что говоришь… — шепчет она снова, но её голос звучит слабее.
— Понимаю, — перебиваю её. — Я точно понимаю, что говорю.
Она делает шаг назад, но я продолжаю держать её за руку.
— Нет… — она мотает головой.
Я прихватываю ее за волосы на затылке и внимательно вглядываясь в ее заплаканные, но такие сладко-мутные глаза.
— Если бы я не отвечал за свои слова, то я бы никогда и ничего не добился в жизни, — говорю слегка агрессивно, и ощущаю свой пульс где-то в ушах.
Вера пристыжено опускает ресницы.
— Посмотри на меня, — встряхиваю её, заставляя поднять на меня взгляд.
Смотрит неуверенно.
— Так, — ершу рукой затылок. — Я понял, в такой обстановке никакого конструктива не получится, — затем вновь наклоняюсь и запечатываю ее губы поцелуем. — Поехали, беру её руку и мягко подталкиваю в сторону машины.
— Ты сейчас отвезёшь меня к подруге? — ее голос звучит почти умоляюще.
— Нет. Я тебя завтра отвезу, если ты захочешь, — открываю дверь и помогаю ей сесть.
Глядя на Веру, я ловлю состояние близкое к эйфории. Она невольно облизывает губы, и они просто нереально меня манят.
Вера, уже сидя в машине, нервно оглядывается по сторонам. Её руки сложены на коленях, а пальцы переплетаются так, что костяшки чуть белеют. Я сажусь за руль и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Нехотя отвожу от неё глаза, завожу машину и выезжаю на дорогу.
— Ты… сам живёшь или с родителями? — неожиданно спрашивает она.
На секунду я отвожу взгляд от дороги и смотрю на неё.
— Подстегнула. Оценил, — говорю я, сдвигая брови так театрально, что она чуть заметно улыбается.
— Да? — она немного наклоняет голову. — Чем же?
— Обычно я это объясняю в третьем предложении, когда начинаю
— Поняла, — отвечает она, снова отводя взгляд к окну.
Мы молчим какое-то время, пока я сосредоточенно веду машину, а Вера то и дело смотрит на дорогу или украдкой бросает взгляд на меня.
— Почему ты спросила? — вдруг произношу я, бросив короткий взгляд на неё.
— Просто… интересно, — говорит она, чуть пожимая плечами. — Если честно, думала, что у такого, как ты, должен быть кто-то.
— Такого, как я? — переспрашиваю я с улыбкой, бросив ещё один взгляд в её сторону.
Она краснеет, и я вижу, как её пальцы сильнее сжимаются.
— Ну, ты же понимаешь… — начинает она, запинаясь. — Молодой, успешный, уверенный. Наверняка кто-то есть.
Я улыбаюсь, качая головой.
— Если бы был кто-то, я бы сейчас не вёз тебя, — говорю спокойно, но не отпускаю взгляда с дороги.
Вера снова отворачивается к окну, но я замечаю, как она почти незаметно улыбается. В салоне снова становится тихо, но тишина эта уже не такая тяжёлая, как раньше.
12
Вера
Я уютно устроилась на диване, закутавшись в мягкий, теплый халат Артёма. От ворота исходит лёгкий аромат его парфюма, который теперь наверняка пропитает мои волосы. Завтра на работе, скорее всего, я буду пахнуть им. Держу в руках горячую кружку с чаем и делаю небольшой глоток, наслаждаясь теплом и этим странным чувством гармонии.
Мне немного неловко, но так спокойно и уютно, словно я вновь ребенок, вокруг которого то и дело хлопочут. Устроившись на диване, я поджимаю под себя ноги, чувствуя, что могу просто быть собой. И не важно сколько мне лет! Сколько бы ни было — все мои! Забота Артёма такая осторожная и настоящая. Он бережно позволяет мне чувствовать себя важной.
— Может поедим?
Артём появляется в дверях, его волосы ещё влажные после душа, а на плечах и груди поблескивают капли воды. На нём мягкие домашние штаны, и я непроизвольно задерживаю взгляд на его стройной, подтянутой и в меру подкаченной фигуре.
Он замечает моё внимание и усмехается одним уголком губ — явно знает, какой эффект производит. Я фыркаю, стараясь скрыть смущённую улыбку.
Я стараюсь перевести взгляд куда-нибудь в сторону, но глаза всё равно предательски возвращаются к нему. Артём стоит в дверях, уверенный, спокойный, и этот его лёгкий, почти мальчишеский смешок звучит как вызов.
— Что, голодная? — уточняет он, будто ничего не произошло, и делает шаг ко мне.
Я закатываю глаза, делая вид, что не понимаю, о чем он.