Развод. Цена нелюбви
Шрифт:
На экране появляется такая цифра, что у меня начинает кружиться голова. Теперь за моей головой начнется охота, похлеще чем за жар-птицей.
– Моя жена беременна. Это трагедия для нашей семьи. Мой отец не выдержал нервного напряжения и слег с инфарктом. Все, что сейчас происходит вокруг нашей семьи возмутительно и безобразно.
Картинка сменяется. Появляется миловидная дикторша.
– Напоминаем, сейчас в богатейшем концерне страны работают аудиторы. Проверки выявляют многочисленные нарушения, растраты огромных средств и преступления напрямую связанные с ведением бизнеса господином Половцевым.
– Что делается, а? Как пауки в банке. И чего бабам надо? Этот Виктор вон красавчик, богатый, секси, в койке поди бог, а эта дура с жиру с любовниками крутит. Да нашла то кого, господи. Бабы какие дуры бывают,– вздыхает продавщица, протягивая мне стопку салфеток, пока я натягиваю капюшон по самые брови.– Эх, мне бы такое вознаграждение и мужика. Только вот…– она наконец поднимает глаза и замирает на полуслове. Черт, надо бежать. И, похоже, не от Северцева. Теперь это будет просто глупо. – Эй, стойте. Вам же помощь нужна. Я сейчас…
– Мне не нужна помощь, и не дай бог тебе счастье такое, – хриплю я, дергая на себя дверь. Бегу к машине, возле которой стоит мой «похититель». Черт, а я не против. Мне вдруг нравится быть похищенной. А еще я начинаю осознавать, что Северцев не соврал мне ни одним словом. А я его обидела своей глупостью. Но у меня есть оправдание. Маленькое, но огромное, как целый мир. наш с Северцевым мир, у которого все же есть будущее.
Глава 33
– О, да детка,– простонал Виктор. Умелые ручки его любовницы творили такое, что он слеп от боли, приносящей ему невероятное удовольствие. Ему казалось, что он очищается. Руки, пристегнутые наручниками к изголовью кровати гудели от напряжения и саднили, но сегодня даже это ему нравилось. Помогало отвлечься от всего того дерьма, которое свалилось на его голову ледяной лавиной. Отец в реанимации, жена ненавистная черте где, вместе с его пропуском в счастливое будущее, который она уперла в своей утробе. Теща тоже исчезла. Это, кстати, весьма кстати. Гелька ему сегодня была нужна, как никогда. Его маленькая, послушная шлюшка, выполняющая любую прихоть. Она приехала сразу, потому что теперь бояться ей было некого. Папуля в больнице и когда выйдет уже вряд ли будет прежним.
– Мой господин,– горячо прошептала любовница. На глаза опустился тяжелый бархат повязки. – Мой раб,– ноги сковали тяжелые кандалы. Член встал, напрягся до боли в ожидании сладкой разрядки.
– Молодец, девочка. Свободна. Ну, пошла вон. Я ведь не всегда миляга.
Половцев
– Кто ты, мать твою? Сними повязку, посмотри мне в глаза,– прорычал Виктор, задергался в путах, словно муха в паутине. Выглядел он жалко сейчас и это понимал.– Освободи меня и поговорим по-мужски.
– По мужски? – рассмеялся пришелец. Резко содрал дорогой бархат с его лица, и Виктор наконец увидел того, кто пришел за его душой.– Значит вот это теперь называется по-мужски, без трусов и в браслетах? – хмыкнул мужик, похожий на скелет. Хищное лицо с острыми скулами скривилось в гримасе отвращения. Половцев увидел в его руке плеть, хвосты которой заканчивались тяжелыми металлическими шипами. Тело превратилось в оголенный нерв.
– Я твоя совесть, мальчик. Вот значит, что моей дочери пришлось увидеть и пережить. Мерзко, Витюша. Отвратительно. Бедная девочка. Знаешь, ее мент то хоть мужик настоящий. Западло мне, а что поделать? Все лучше, чем извращенец. Не научил тебя папка быть мужиком, потому что сам мразота. От осинки не родятся апельсинки. Так уж мне придется воспитывать зятька бывшего.
– Ты…
– Вот опять. Невежливый ты, злой и извращенный,– хмыкнул мужик и с размаху опустил засвистевшие в воздухе хвосты плетки на бедро Виктора. Он взвыл от боли, рвущей его тело, забился в своих оковах. Ослеп от фотовспышки, и заорал яростно, до содранных связок.– А чего это? Больно что ли? Я думал тебе нравится.
– Сука, я убью тебя. А потом растерзаю твою дочь,– прохрипел младший Половцев, с ненавистью глядя на тестя, которого видел первый раз в жизни.– А потом заберу чертова выродка. А ты пойдешь в ад.
– Неверный ответ, сынок,– новый удар хлыста заставил ослепнуть.– Ирку в покое оставь. Нечем тебе платить будет вознаграждение за ее голову. И папку навести, да привет ему передай от меня. Кстати, я забыл…
На грудь Виктора упал заламинированный лист бумаги. Он дернулся, пытаясь сбросить непонятный документ. Фотовспышка снова озарила пространство его спальни. Гелька, сука… Он отомстит. Заберет все, что ему принадлежит по праву. А главное, он отнимет у этой рыжей суки то, чем она дорожит больше всего. А потом…
– Я приду за тобой,– прошипел он в пустоту затихшего дома, вслед проклятому демону, который исчез так же неожиданно, как появился.– И заберу свое.
*****
– Прибыли, Апельсинка,– тихо шепчет Северцев. Я задремала, видимо. Расслабилась, устала. Солнечные лучи, слишком яркие для плачущей дождями осени, ослепили и я не сразу смогла рассмотреть наше с капитаном новое прибежище –крохотную деревянную избушку, утопающую в желто-багряном великолепии растущих вокруг нее странных деревьев.
– Где мы? – спросила, задохнувшись от восторга и кристально-чистого воздуха, проникшего в приоткрытое окно машины.– Северянин, ты волшебник?
– Только учусь,– улыбнулся он так, что сердце в моей груди сделало очередной кульбит.– Этот дом… Он принадлежал одному очень важному для меня человеку. Ее звали Валентина… О нем никто не знает в целом мире.
– Это ее вафельницу я нашла в твоей квартире?– я ревную? Да, до слепоты и боли в горле. Но это его прошлое. И оно слишком тихое, наверное потому что очень страшное.