Развод. Цена нелюбви
Шрифт:
– А ты где работаешь? – спрашиваю в сотый раз, чтобы услышать давно известный ответ.
– Бухгалтером в крупной коммерческой фирме.
– И что. Бухгалтера работают по ночам?
*****
Стеклянный лифт возносит меня под самые облака. Странные воспоминания, но от чего-то именно сейчас они обрушиваются на меня. Воспоминания детства обычно самые счастливые, а я вдруг осознаю, что не помню радости от них. Хотя, у меня было все. И мама… Она любила меня, ну я так всегда думала. И наверное я все таки прожила свое детство не совсем плохо. По крайней
– Все будет хорошо,– шепчу я. Не знаю, что сейчас чувствует мой малыш, и слышит ли он меня, но я точно знаю, что выращу его счастливым, и отдам ему всю свою любовь.
Лифт останавливается плавно, но меня будто придавливает к зеркальному полу какая-то сила, хочет удержать в этой прозрачной капсуле. Я с трудом переставляю одеревеневшие конечности. Мне нужно в кабинет свекра, точнее во владения отца. Шаг, второй, третий.
– Ну наконец то, Ирочка, дочка, я заждалась. Разве можно так маму пугать?– раздается в пространстве родной голос. Мама возникает передо мной, словно из ниоткуда. Моя мама. Нахмурившаяся. Я снова ее разочаровала?
– Как ты здесь оказалась? – шепчу я. Мне от чего-то страшно. Мама красивая, яркая, кажется мне в этом коридоре чужеродной.
– Витюша позвонил. В истерике. Дочка, что с тобой происходит. Вместо того чтобы сохранить семью, ты бегаешь по улице… О боже. В одних носках. Ты кроме себя думаешь о ком нибудь? О ребенке своем, например. Схватишь воспаление легких, а антибиотики для плода…
– Мама, прошу тебя… Ты внука своего называешь плодом, – морщусь. Усталость наваливается на меня словно тяжелое душное одеяло.– Уходи. Я не вернусь к Половцевым.
– Потому что твой фантазер папуля нарассказывал тебе сказок, о том, что ты наследная пынцесса? – мама улыбается одними губами. Глаза ее остаются похожими на две яркие синие льдинки.– Девочка, этот концерн без крепкой руки и знаний бизнеса не выстоит. А Игорь давно растерял все навыки. Тюрьма еще никого не делала умнее.
– Ты оклеветала отца, подложила меня под подонка. Мама. Сейчас ты пришла меня уговаривать предать все, во что я верю? Снова?
– Я пришла сказать, что мы с тобой вполне справимся здесь сами. Нам не нужен никто. Мы мать и дочь – эти связи нерушимы,– белые зубы матери сверкают. А мне дурно. Тошнит так, что кажется еще немног и я выерну выпитый чай прямо под ноги любящей родительницы.
– Ты предлагаешь мне стать такой как ты,– я кривлюсь в улыбке, больше похожей на оскал.
– А чем я плоха? Тебя не бросила, вырастила, устроила твою жизнь. Неплохо устроила, кстати. Если бы ты не начала выкрутасничать, все бы было отлично. Я предлагаю тебе настоящую жизнь. И даю возможность правильно расставить приоритеты.
– Мама, Муж мне изменил. Ты врала всю жизнь. Что хорошего в таком существовании?
– А что дурного. Ты жила, как сыр в масле каталась. Ваяла своих уродцев. А измена… Ну, так это издержки роскошной жизни. Твой отец мне изменял, получил
– А ты ему мстила с Половцевым? Прекрасная семейная пара, – я смеюсь, потому что пытаюсь скрыть нервное напряжение.– И мне ты такую жизнь уготовала. А если я не хочу? Я не хочу так? Я любить хочу, и любимой быть,– кричу, больше не в силах сдерживать гнев. – Только ты меня лишила этой радости. Ты так и не ответила, зачем ты здесь? Я правильно расставлю свои жизненные приоритеты. Ты не имеешь права ни на что здесь.
– Я пришла, чтобы забрать то, что мое по праву. Лешка дурак протянул резину, думал, что у нас еще есть время все сделать правильно. Идиот чертов. И где он теперь?
– Мама, ты… Что ты задумала?
– Ничего нового, детка. Ты наследница, твой малыш – бриллиант в короне. Мент не помеха больше. Остался один раздражающий фактор.
– Отец? Мама, ты с ума сошла? Ты же не такая. Я люблю тебя всю жизнь, сколько себя помню. И я знаю тебя. Ты не такая…
– Ты шла куда? В кабинет отца? Давай, вперед, доченька. Я тоже тебя люблю, – вздрагиваю. Мне в плечо впивается игла. В глазах вертится калейдоскоп.– Но хочу я большего.
– Что ты мне ввела? Мама… Что за препарат?
– Все будет хорошо, дочка. Иди в кабинет. У меня есть антидот, он в надежном месте. Просто твой отец должен сделать правильный выбор. Я ненадолго.
– Мама, мой ребенок…
– Ну, бывают неизбежные жертвы, ты то должна это знать.
Я не помню, как дохожу до кабинета. Весь мир пляшет и искажается перед глазами. Набираю комбинацию цифр, сказанных мне отцом. Тяжелый интерьер кабинета кажется мне гротескным. Кресло, стоящее возле панорамного окна начинает поворачиваться. Словно в замедленной съемке. Мне не страшно, даже интересно. В горле замирает стон, когда я вижу галлюцинацию, вызванную ядом.
– Ты. Я скучала. Я так много тебе не сказала. Северцев, мой…– выдыхаю я счастливо. Северцев подхватывает меня на руки возле самого пола. Странно, разве фантомы так могут? Или я уже…?
– Ира, смотри на меня. Ты меня слышишь? Черт, твою мать. Иришка, пожалуйста, родная, милая, любимая.
Я проваливаюсь в облачную мягкость, больше не чувствуя прикосновения любимых рук.
– Врача, быстро. Мать вашу, вы где были? Ира… Слушай меня, смотри на меня. Черт, чай…
Глава 38
– С вашей женой все в порядке, – Северцев вздрогнул, посмотрел на слишком прилизанного мужика в белом халате, впервые за все время не сквозь мутную пелену безумного страха потерять свою Апельсинку. Наконец смог разглядеть лицо эскулапа, которое до этого виделось мутным пятном.
– Она мне… Да, она моя жена,– прохрипел он.
– Влияние препарата было минимальным. Антидот просто был введен перорально, потому не сразу начал действовать. Вот если бы… Хотя, что бога гневить. Могло все закончиться гораздо плачевнее.