Развод. Не бывшие
Шрифт:
Кстати, про Динара. Вот он, в паре метров от нас. Стоит в компании, удивительно, не Карины и не Анны, с каким-то мужчиной. Они разговаривают, пожимают друг другу руки и, видимо, собираются уходить. Думаю, они ужинали в этом же ресторане, но на втором этаже. Там часто проходят встречи, которые “не для посторонних глаз”. Подозреваю, перед выборами Динару нужна поддержка многих важных людей города. Правда, я понятия не имею, кто перед ним. Я плохо знаю местных высокопоставленных личностей.
В какой-то момент Динар мажет взглядом по залу и тормозит на мне. Вижу, что говорит что-то своему спутнику, и тот
Глава 32
Динар
— Уверен, что не будешь участвовать в предвыборной гонке? — спрашивает мой главный конкурент.
Мы с Левицким все это время шли ноздря в ноздрю. Как только кто-то оторвется, второй тут же догоняет.
— Уверен, Дим.
— Люди расстроятся.
— Переживут.
Он качает головой. Недоволен моим решением. Подозреваю, что он в гонке-то участвовал только для того, чтобы посоревноваться со мной, а теперь, получается, все, кресло мэра у него в кармане, но выглядит он так, словно только что осознал свой проигрыш.
— Я, вообще-то, тоже планировал соскочить, — ошарашивает ответом.
— То есть как? Почему?
— Что, уже жалеешь о сказанном?
— Нет.
Может быть, где-то глубоко-глубоко внутри. Что-то похожее ощущает бегун, увидевший, как перед финишной прямой его неожиданно обгоняет тот, кто дышал в затылок. В мыслях тут же возникает “а что, если?”. Забрать свои слова назад? Сказать, что с радостью приму его поражение? И все… кресло мое. Там дальше удивительные возможности. Вышка. То, чего я хотел, чтобы утопить наконец отца Ясмин.
— Вижу, что жалеешь, — с ухмылкой говорит Левицкий. — Сдалось тебе это кресло. Ничего в нем хорошего нет.
— В нем власть.
— И удавка тоже, Динар. Я съехать хочу, потому что иначе останусь без семьи.
— Жестко. А что так?
— Жена ультиматум поставила. Или она, или кресло.
— И что? Откажешься от власти из-за женщины?
— А почему нет, Динар? — хмыкает. — Что в этом такого? Отказаться от власти ради женщины, считаешь, унизительно?
— Раньше бы посчитал, — отвечаю невесело. — Теперь понимаю.
— Лучше поздно, чем никогда.
— Лучше бы раньше, а не сейчас.
— И что, сильно дров наломал?
— А то ты новости не читал?
— Там неправда, раз ты раскаиваешься, а не твоя жена у ног ползает. Мне ли не знать, как мы с тобой изощрялись, чтобы себя обелить. Видимо, результат ты теперь пожинаешь.
— Развожусь.
— Вот как… И что, отпустишь?
— Выбора нет. Не отпущу — возненавидит.
Это неожиданное понимание пришло ко мне после разговора с Назаром. Я тогда, несмотря на то что сильно перебрал с алкоголем, все же задумался над сказанными им словами. Ребенок на стороне, измена. И он молчит. Продолжает счастливо жить с женой и всячески уделяет ей внимание. Я видел их отношения. Еще удивлялся, как спустя столько лет брака все по-прежнему настолько остро. Списывал поначалу на то, что нет детей, а теперь понимаю, что все из-за того, что дети есть. У Назара. На стороне.
— Да, бабы — они такие, — смеется. — Сложные. То хотят,
Не договаривает. Отвлекается на входящий звонок.
— Ну, вот и все, — поднимается, закончив разговаривать. — Поехал я. Не приеду, сказала, могу забирать чемоданы у двери.
— Строго.
— Только так меня и можно заманить домой.
Выходим из отдаленной вип-кабинки уже молча. Точнее, молчу только я, крепко задумавшись о том, почему в моей жизни так все… по-долбоебски. Вроде бы жил же, да, не особо по-богатому, но нормально. Учился, подрабатывал, мечты свои какие-то были. И не было в этих мечтах ничего из того, что я имею сейчас.
Это появилось позже. Вместе с девочкой-ураганом по имени Ясмин. Не могу сказать, что она свалилась мне как снег на голову, все-таки учились в одном университете, что само по себе странно, что богатенькая мажорка училась в простом ВУЗе, хоть и ездила на учебу с личным водителем. Я видел ее часто. Знал. Все знали, потому что Ясмин казалась недоступной. Холодной, местами даже гордой, наверное. А взгляд ее… будто мы все — никто.
Кажется, ни один парень к ней так и не подкатил. Боялись до жути. И, наверное, не столько ее отца пришибленного, сколько ее самой. Ее отказа и взгляда, да. И я тоже боялся. Засматривался, иногда подолгу зависал на ее лице, но черт возьми, как же боялся подойти и быть тем самым, кого отшила холодная королева. Все случилось само по себе. Мы оказались вместе на вечеринке, разговорились. Я даже помню, как… Не могу забыть, потому что тогда впервые достал язык из жопы и ответил ей, хотя меня даже не спрашивали.
Мы в тот вечер разговорились. Болтали без умолку, не обращая ни на кого внимания, а затем Ясмин предложила сбежать. Я поначалу не понимал, от кого и куда, но она вывела меня через черный ход и сказала, что если я хочу проводить ее домой, то нам нужно избавиться от ее водителя. Что мы и сделали. Гуляли, помню, по городу и ели мороженое, пока нас не нашли. Отец Ясмин, разумеется. Точнее, ее охранник. Но было уже поздно, конечно. Между нами пробежала искра. Коротнуло так, что не отпускает до сих пор. Я ее…
Вижу… прямо сейчас — в паре столиков от места, где мы стоим с Левицким. Сидит с адвокатом своим, улыбается ему, смеется. Яркая настолько, что затмевает всех вокруг. Искренняя до боли где-то за грудиной. Сейчас, если попытаться понять, что именно мною руководило в момент, когда я хотел Карину, вряд ли получится это сделать. Я хотел чего-то эфемерного, фальшивого. Того, на что нормальный мужик никогда не поведется. Впрочем… разве я относился когда-то к разряду нормальных?
— Все настолько запущено? — замечает Левицкий, пока стоим с ним.
— Не представляешь, насколько.
— Иди к ней, Динар. Уведут ведь.
— Ей, кажется, без меня хорошо.
Не хочу это признавать, но вижу ведь, как светится, а при виде меня сразу погрустнела и отвернулась.
— Если баба рядом с другим мужиком смеется, это еще не значит, что по нему она льет слезы. Если любишь — никогда не поздно. Все, — протягивает мне руку для пожатия. — Высокопарные речи кончились. Еду, пока мои трусы еще на полках, а не в чемодане.
Левицкий уезжает, а меня ноги сами несут к Ясмин.