Развод. Я все еще люблю
Шрифт:
Отшатываюсь интуитивно.
Я не хочу, чтобы кто-то меня касался. Чужие руки. Чужой мужчина. Мне противно до тошноты.
И мысль проскакивает, что если позволю кому-то ухаживать за мной, то предам Рогова. Опущусь до его уровня. Стану изменщицей. Достану ногами до дна и увязну в тине и иле.
— Простите, — сосед нервно моргает и отходит. — Я навязываюсь, да?
— Да.
— Я просто… не знаю, как это делается. Мне тридцать, и у меня никогда не было серьезных отношений.
Что-то екает в
— Егор, — начинаю осторожно. — Сейчас не самое лучшее время в моей жизни, поэтому я взъерепенилась. Давайте мы с вами поговорим о свидании, когда я официально разведусь.
— Хорошо, — оживляется. — Я тогда пойду пока…
— Идите, — киваю и закрываю дверь резко.
Я до сих пор не могу расстаться с мыслями о муже. Я его жена.
Даже более того… я его девочка. Его домашняя ромашка.
И я не могу даже думать, что когда-то впущу в свою жизнь другого мужчину. И дело не в том, что я не смогу больше доверять мужчинам.
Просто все другие — не Рогов. У них нет нежного взгляда ярких зеленых глаз, нет шрамика на подбородке от падения с велосипеда в далеком детстве, нет родинки над верхней губой, нет родного запаха и нет этого классного напора, который покоряет с первых секунд.
Я люблю мужа. И, наверно, в моей душе теплится надежда, что все еще можно вернуть.
Закрываю глаза от осознания и руки к животу прижимаю. Как я могла оказаться в таком положении? Где я ошиблась?
— Надя не в настроении принимать гостей, — слышу голос моего навязчивого поклонника в подъезде, а затем раздается яростный стук в дверь.
Внутри все сжимается и я боюсь даже вдохнуть. В глазах темнеет.
— Я же говорю, — с напором выговаривает Егор. — Надя не хочет никого видеть. Вы вообще кто?
— Я отец ее ребенка, — слышу суровый голос Димы, и пульс взвинчивается до максимального предела.
— Какого ребенка? — изумленно.
— Который сейчас сидит у нее в животе.
30. Мне без тебя плохо
Дрожащей рукой хватаюсь за дверную ручку. Сердечко пропускает удар, затем еще один. Пальцы током прошибает, а в горле болезненный ком встает.
— Надя, открывай! Нам нужно поговорить! — нетерпеливый голос Димы отзывается болью в моей голове.
Выдыхаю, считаю до пяти и распахиваю дверь.
Муж осматривает меня с головы до ног заинтересованным взглядом. Да, видок у меня еще тот… мокрые волосы, короткий халатик, торт в руке.
— Заходи, — выдаю коротко, но Рогов не торопится.
Оборачивается и прожигает взглядом Егора.
— Ты что, был у моей жены?
— Нет, — молодой мужчина поджимает губы и пятится в сторону квартиры своей бабушки. — Я вот тут живу. Мы с Надеждой соседи.
— Соседи, значит, — Рогов кривит рот в хищную улыбку и кулаки сжимает.
—
— Чтоб я больше тебя тут не видел, — грозный рык моего мужа заставляет навязчивого поклонника побледнеть. — Ты меня понял?
— Д-да.
— Дим, хватит, — спокойно произношу размеренным тоном. — Заходи, иначе я дверь захлопну.
Злится. Челюсти стискивает так, что на шее желваки видны. Но меня слушается.
Усаживаемся за столом на кухне друг напротив друга. Это был наш обычай раньше: если возникали спорные моменты или трудные ситуации, мы вот так садились и могли все обсудить. Спокойно, без скандалов.
— Надь, Алина реально беременна, — голос мужа холодный и безжизненный.
— Да, я знаю.
— И ты беременна, — смотрит в мои глаза.
— Да.
— Почему не сказала?
— Потому что мы разводимся.
— Надь, неужели ты думаешь, что я откажусь от ребенка? — недоумевающе приподнимает брови. — Я хочу быть отцом, и я буду отцом. Слышала про совместную опеку?
— Слышала.
— Ты не против?
Тяжело вздыхаю.
— Я не знаю, Дим. Давай я сначала рожу, ладно?
— Я все понимаю, Надя! Я совершил непростительный поступок, переспал со своей подчиненной, и теперь разгребаю последствия. И тебе я сделал больно. Я жалею об этом, Надь.
Тру лоб ладонью. Запускаю пальцы в волосы. Руки все еще дрожат.
Я не уверена, что готова к разговору о наших совместных детях. Потому что в голове вертятся мысли только о беременной Алине.
— Блин, Надь! Десять лет… — Дима морщится, словно от острой боли. — Я такой дурак, домашняя ромашка!
— Не называй меня так, — теперь у меня дрожит еще и голос.
— Прости! За все прости!
Смотрим друг другу в глаза. Слышу, как за спиной жужжит старенький холодильник, а на стене громко тикают часы.
Кажется, что проходит целая вечность.
— Надь, я тебя люблю, — выдыхает муж резко и импульсивно. — Давай будем общаться. Ради детей.
А я только машу головой как безумная, и пульс шумит в ушах. По ладоням идут красные нервные пятна, и слезы подходят.
— Надь…
— Молчи! — шиплю неестественным голосом. — Давай просто помолчим.
Дима резко встает и передвигает свой стул ближе ко мне, садится и обнимает меня. Тянет в свои объятия. Опять.
Второй раз за день я поддаюсь на его провокации.
Кладу голову на его плечо и шумно выдыхаю. Легче становится.
— Что же мы за люди такие? Разводимся, а точку в отношениях поставить не можем!
— Потому что были счастливы вместе, — шепчет мне в висок.
— С Алиной ты тоже будешь оформлять совместную опеку?
— Чего? — усмехается. — С Алиной мы сначала поедем делать тест на отцовство. Я уверен, что она меня обманывает.