Развод

Шэ Лао

– Ин, какую бы ты хотел жену, когда вырастешь?

– Самую красивую. Такую, как тетя Ма. Я прицеплю себе красный цветок и сам буду бить в барабан – бум-бум-бум. Здорово?

Лао Ли кивнул. Слова сына не показались ему смешными.

Так приятно, когда во время болезни тебя навещают друзья. Даже Сяо Чжао не казался теперь противным. Чжан Дагэ приходил каждые два дня справиться о здоровье и доложить о Лин, будто она была принцессой. Особенно полезным оказался Дин Второй. Он рассказывал госпоже Ли о своих несчастьях, чем облегчал ее собственное горе, помогал делать покупки и все успевал, будто у него было не две, а четыре ноги. И Лао Ли, кажется, это оценил. Даже Ин мог рассказать о том, как Дин

Второй потерял жену, сына, работу и приполз в лавчонку, где его подобрал Чжан Дагэ.

Она была ближе всех, но ее труднее всех было увидеть. Она не смела прийти, а он не смел ее пригласить. Так не все ли равно – поправится он или нет. И все же, размышлял Лао Ли, он должен поправиться. Жить ради жены, выполнять свой долг. Пусть это не принесет ему радости, зато он сможет отблагодарить жену. То ли потому, что он не был эгоистом, то ли из-за своего малодушия, Лао Ли ни разу не подумал о том, что благодарить жену совсем не обязательно. Разум подсказывал ему, что нельзя оставаться неблагодарным. Вот если бы за ним ухаживала та, что живет в соседней комнате, он спокойно принял бы ее заботу и не стал думать ни о каком долге. Но что попусту мечтать? И все же Лао Ли не терял надежды. Итак, Лао Ли стремился скорее выздороветь, пойти на службу и в то же время страшился этого. Ведь работать ради жены – значит платить за ее заботы, выполнять свой долг, доказывать, что ты не себялюбец, словом, приумножать славу добропорядочных буржуа. Но все это чуждо его душе.

Он подумал о Лин. Когда дочка вернется, у жены прибавится хлопот.

– Надо нанять служанку. Слышишь? – обратился он к жене.

Госпожа Ли была озадачена: ей и в голову не приходила подобная мысль. На четверых брать служанку? Платить ей, кормить, да еще, чего доброго, она станет таскать. И потом, неизвестно, что будет делать она сама и что служанка. К ее вещам никто не должен прикасаться, начнет стирать – все изорвет, в кухне будет распоряжаться. И госпожа Ли ответила мужу:

– Я не устаю.

– А Лин?

– Возьмем ее домой! Я тоже по ней очень соскучилась.

– Да нет, я говорю, дел прибавится, когда она вернется.

– У других по шестеро детей, и то все напоены и накормлены.

– Но тебе трудно.

– Нисколечко.

Лао Ли нечего было больше сказать.

– Уж лучше взять в дом Ли Вторую.

Ли Вторая жила в деревне и приходила помогать матери госпожи Ли. Она умела делать лапшу толщиной с манильскую сигару, печь лепешки, стирать и весь день носилась как оглашенная.

Не успел Лао Ли выступить с критикой этого предложения, как явился Сяо Чжао, и разговор о служанке пришлось отложить.

Сяо Чжао был чрезвычайно любезен, принес целую гору фруктов.

Госпожа начальница уже знала о Лао Ли и его болезни, ей доложил Сяо Чжао. И не только доложил, а вел с ней переговоры – и неоднократно, – как быть с больным Ли. Лао Ли не сделал ничего плохого Сяо Чжао, именно поэтому Сяо Чжао решил ему напакостить и сказал своей покровительнице:

– Этого мерзавца Лао Ли начальник почему-то не уволил, а он еще говорит, что тут все чисто! Кто ему поверит! В руках у нас больше трехсот человек, которым никак места не подыщешь, а его, видите ли, просто так жалуют, у него нет никаких отношений с начальником. Недавно начальник именно ему поручил какое-то важное дело, о котором ни я, ни начальник секретариата ничего не знали. Надо проучить этого Лао Ли, и чем раньше, тем лучше, иначе он наделает дел. Проучить его! Сейчас он болей. Поговори с начальником, пусть уволит его!

У госпожи начальницы сразу зачесались руки, ведь от нее зависели судьбы более трехсот человек. И она повела переговоры с начальником. Он отрицал свое знакомство сЛао Ли и вспомнил о нем, лишь когда она заговорила о выполненном Лао Ли поручении. Однако

увольнять Лао Ли он наотрез отказался, сославшись на то, что чиновник работал утром, а утренняя звезда незаменима. Лучше уволить кого-нибудь другого. Все управление прямо или косвенно зависело от госпожи начальницы и Сяо Чжао, они стояли на своем, начальник не сдавался. И хотя боялся жены, на сей раз решил умаслить не ее, а своего любимого святого Люй Дунбиня, что, в общем, случалось довольно редко. Он одержал верх. Жена рассказала об этом Сяо Чжао, и тот бесновался, что но может вздуть святого.

Начальник нарушал заповеди Люй Дунбиня лишь в двух случаях – когда речь шла о богатстве и о женщинах, во всем остальном он следовал его наставлениям Перед самым его отъездом в Тяньцзинь Люй Дунбинь сошел с алтаря и на блюде легко и изящно начертал: «Утренняя звезда померкнет». На следующее утро, встретив на службе Лао Ли, он решил, что этот Ли наверняка и есть Утренняя звезда! Когда же Лао Ли взял отпуск по болезни – сбылось второе предсказание: Утренняя звезда померкла. Начальник как раз сорвал куш, небольшой, всего? каких-нибудь пятьдесят – шестьдесят тысяч, и все же отвешивая поклоны Люй Дунбиню, испытывал не то чтобы угрызения совести, но известную неловкость. А оставив Лао Ли на службе и таким образом защитив Утреннюю звезду, он выполнит свой долг и наверняка ублажит святого. Ради этого стоит поссориться с женой, хотя порой она бывает опаснее самого Люй Дунбиня. Словом, приходится водить за нос то жену, то святого. С увольнением Утренней звезды он решил повременить. Но если жена станет упорствовать, можно будет вернуться к этому вопросу. Он· может уволить Лао Ли, скажем, месяца через два. Тогда и жена и Люй Дунбинь будут довольны.

Сяо Чжао был не прочь сорвать Утреннюю звезду и бросить в колодец. Но сразу этого сделать нельзя, придется поэтому купить фруктов и принести жертву больной звезде, а заодно выведать у Лао Ли правду. Если удастся, можно Лао Ли проучить. Если же Лао Ли сам считает себя Утренней звездой, тогда нужно придумать что-то другое, может быть, воздействовать на Люй Дунбиня, пусть скажет что-нибудь в таком роде: «Утренняя звезда слишком яркая». Начальник охотно гасит яркие звезды, которые находятся у него в подчинении.

Сяо Чжао был необыкновенно дружелюбен, как с родным братом, проговорил он с Лао Ли минут сорок, но так ничего и не добился. Выйдя из комнаты, он скрипнул зубами, а оказавшись на улице, выругался:

– Не будь я Чжао, если не проучу тебя!

3

Весь январь вплоть до начала февраля госпожа Ли пожинала плоды победы.

Госпожа Чжан привела Лин и не поскупилась на похвалы приемной дочери.

– Какая мать, такая и дочь; ее нельзя не любить, язычок очень сладенький!

Лао Ли почему-то не замечал, что у его жены «сладенький» язычок.

Пришла и госпожа У, эта Туша, и сразу налетела на Лао Ли:

– Господин Ли, благодарите жену. Вы так болели! Лежали, как пласт, словно… – Она закрыла глаза, должно быть, представив себе, каким великолепным мертвецом мог стать Лао Ли.

Госпожа Цю тоже не оставила его своим вниманием:

– Господин Ли! Ваша жена – настоящая героиня! Вчера мне рассказали, что один профессор умер в инфекционной больнице, так его жена ни разу туда не пришла, боялась заразиться! Подумать только! – Образованная госпожа Цю готова была внести историю жизни госпожи Ли в «Жития великомучениц» [43] .

43

[43] «Жития великомучениц» – труд известного литератора ученого Лю Сяна (I в. до н. э.)