Разящая стрела амура
Шрифт:
— Значит, двое мужчин, — пробормотала она себе под нос. — Те, кто ждет в приемной, их видели?
— Нет, ваша светлость, они вышли через секретный выход, — снова присела Розалин. — А как вошли, совсем не понятно!
— И вышли через секретный выход…
Пальцы мадам де Помпадур застучали в два раза быстрее, а губы сжались в нитку.
— Розалин, — она очень серьезно обратилась к девушке, — твоя мать была моей кормилицей, прислуживала мне еще в родительском доме. Ей я могла доверять как самой себе, даже когда Его Величество милостью своей избрали меня для украшения его дней,
Поняла?
— Да, ваша светлость, рассчитывайте на меня, — горячо пообещала служанка.
— Но панталоны-то на месте! — выпалила вдруг маркиза и стукнула кулаком по столу. — Зачем же они тогда приходили?
— Не могу знать, ваша светлость, — снова присела Розалин.
— Ступай, — рассеянно отмахнулась мадам де Помпадур. — Да позови мне фрейлину, носительницу моих чулок!
— Слушаюсь, ваша светлость, — служанка поклонилась и моментально исчезла в боковой двери.
— Черт! Ничего не могу вспомнить! — схватилась за голову маркиза. Внутри у нее тихонько ныло нехорошее предчувствие. Что за двое мужчин с котом? Зачем они лишили ее чувств? Почему она ничего не помнит? От всех этих вопросов мадам де Помпадур стало жутко не по себе.
— Граф де Полиньяк! — раздался громкий голос лакея.
— Наконец-то! — воскликнула маркиза.
Странно, что у нее не возникло ни тени сомнения в том, что граф Полиньяк должен прийти, что она его давно ждет… Еще более странно то, что мадам де Помпадур абсолютно четко знала, зачем он приехал и что она собирается ему поручить! Просто удивительно, как это маркиза ни на секунду не удивилась и не задумалась над всем этим!
Было поистине удивительно, что маркиза точно знала, что граф де Полиньяк прибыл к ней от графини Эгмон, что застал его там курьер, отправленный мадам де Помпадур…
Из боковой двери появилась фрейлина, носительница чулок ее светлости. На бархатной подушке она держала пару кремовых шелковых чулочков и кружевные подвязки.
— Позвольте приступить, ваша светлость? — спросила она, замерев в глубоком реверансе.
Маркиза легла на свою софу для приемов и приподняла юбку, чтобы прибывшая фрейлина могла надеть на нее чулок.
— Приступайте, моя дорогая, — милостиво качнула она головой, приняв надменную, полную чопорности и высокомерия позу. Дворцовый устав предписывал официальной фаворитке Его Величества принимать визитеров именно в такой позе.
Вошедший пригнул голову, чтобы не удариться о дверной проем.
— Доброе утро, граф, — голос мадам Помпадур стал низким и грудным. Она приподнялась на своей софе и протянула визитеру руку.
Молодой человек снял шляпу, взял крошечную ладошку маркизы в свою и поцеловал. Губы де Полиньяка были столь мягкими, горячими и чувственными, что мадам де Помпадур даже пожалела о том, что положение официальной любовницы короля накладывает на нее некоторые ограничения.
— Когда ваш курьер сообщил, что вы хотите меня видеть, я не поверил своему счастью, — бархатный, чуть хрипловатый, вибрирующий на низких нотках, голос графа де Полиньяка заставлял воздух колебаться особым образом. От этого колебания все присутствующие дамы мгновенно начинали испытывать любовное томление и совершенно не могли устоять на ногах.
— Надеюсь, графиня Эгмон, в спальне которой застал вас мой курьер, смогла подтвердить вам правильность услышанного, — улыбнулась маркиза. Фрейлина осторожно надевала на нее второй чулок и закрепляла подвязку очень высоко, так что гость мог в полной мере оценить стройность и красоту ног мадам де Помпадур.
— Надеюсь, вам сказали, что я приехал к ней утром и с самыми скромными намерениями? Всего лишь позавтракать.
Граф пожал плечами и придвинулся ближе.
— Вы божественны! — де Полиньяк снова склонился к руке фаворитки, но та убрала ее.
Фрейлина опустила кринолин и скрыла нижние конечности своей госпожи. Затем несколькими ловкими движениями надела на маленькие ножки маркизы драгоценные туфельки, расшитые золотом и рубинами, и неслышно удалилась.
Граф родился в Лувре, поэтому отлично знал все тонкости придворной жизни. Еще утром он понял, что мадам де Помпадур крайне срочно нуждается в его услугах, а теперь она ясно дала понять, что настало время узнать, в каких именно.
— О, ваша холодность для любого мужчины хуже приближения смерти, лицо молодого человека выразило искреннюю печаль. — Но я верю в вашу доброту так же истово, как и в ваш разум. Надеюсь, что вы укажете тот путь, который вернет мне вашу милость? Я готов сделать для этого все что угодно, только прикажите.
Де Полиньяк склонил голову.
Маркиза де Помпадур не смогла скрыть собственного восхищения. Дня двадцатилетнего повесы, граф Максимилиан де Полиньяк удивительно умен. Теперь все, что бы он ни сделал, будет осуществлено ради королевской фаворитки и по ее приказу. Даже король не посмеет осудить его.
— Максимилиан… Вы ведь позволите называть вас так?
— Это высшее счастье, слышать, как вы произносите мое имя, — рокочущий голос напоминал отдаленные раскаты грома.
— Это дело весьма деликатного свойства, — мадам Помпадур многозначительно взглянула в прекрасные зеленые глаза графа, обрамленные густыми черными ресницами.
— Я слушаю и клянусь, что сохраню все сказанное вами в тайне, — выдал тот, предусмотренный неписанным этикетом в таких случаях, ответ. Граф подался вперед, и немного приподнял левую бровь, такую черную, густую и изогнутую, что могло показаться, будто его лицо сам сатана рисовал маслом.
— Мне нравится, что вы не пользуетесь косметикой, Максимилиан, потянула время маркиза, откидываясь на софе. — Вам это было бы совсем не к лицу… Вы ведь знаете мое мнение о том, что вся эта ужасная мода белиться и румяниться введена стариками и старухами, чьи лица изуродованы следами сифилиса и оспы?
— Вы и сами не нуждаетесь в косметике, подобно тому, как картины Рубенса — в ретуши, — ответил граф, насторожившись.
Довольно странное начало. — Разве что пара небольших мушек, чтобы привлечь внимание к вашей очаровательной шейке, и… Вы простите мне нескромность?