Разящая стрела амура
Шрифт:
— Голым у нас никто не ходит, — он положил совершенно мокрые ладони на стол, — за этим следит милиция. Поэтому в специальном распоряжении со стороны нашего комитета, не вижу необходимости…
— Вы издеваетесь?! — женщина вскочила.
Ее тонкий красный рот изогнулся подковой. Она схватила свою нотную пачку, замахнулась ей на совершенно вспотевшего чиновника, издала нечленораздельный дребезжащий звук и быстро пошла к двери.
Взявшись за ручку, она обернулась и крикнула:
— Вы мне ответите
И выбежала вон, хлопнув дверью.
Начальник только и смог, что шумно выдохнуть.
— У-ф-ф… — затем нажал на кнопку селектора. — Людочка! Принесите мне минеральной воды.
Секретарша сочувственно посмотрела на шефа, который утирался платком, периодически бормоча что-то вроде:
— Что ей было надо? Так и не понял…
Брюки, юбки, в обтяжку, порнография…
Б-р-р! Людочка, по какому вопросу приходила эта женщина? — обратился он, наконец, за помощью.
— По вопросу незаконного увольнения, — тут же ответила секретарша.
— Чьего увольнения? — брови начальника опять взлетели вверх.
— Минуту, — Людочка выскользнула из кабинета, а через несколько секунд вернулась с журналом регистрации посетителей. — Вот. Вера Николаевна Савина, учительница музыки, жалоба на незаконное увольнение. Утверждает, что ее уволили из-за неподобающей одежды.
— Откуда? — брови начальника забрались на рекордную высоту.
— Из детской музыкальной школы № 5, - ответила секретарша.
— Ну и порядки… — вздохнул главный образовательный чиновник. Драконьи!
Людочка, что же они там носят, если костюм этой Савиной «неподобающий»?
— Не знаю. Виктор Аркадьевич, — ответила Людочка, не глядя на шефа.
— Дурдом… — подвел печальный итог начальник. — Кстати, вы, Людочка, сегодня прекрасны, как всегда.
— Спасибо, Виктор Аркадьевич, — сухо ответила секретарша, поправляя полы бесформенного, выцветшего пиджака.
Выйдя из кабинета, Людочка бросила журнал регистрации на свой стол и выдохнула зло:
— Маньяк чертов!
Через месяц после назначения Виктора Андреевича, все сотрудницы комитета, одна за одной, начали облачаться в страшные, бесформенные балахоны, делать гладкие прически и постепенно сводить на нет пользование косметикой и парфюмерией. Все молодые девушки уволились «по собственному желанию» в течение следующих двух месяцев. Дело в том, что, завидев очертания женской фигуры, Виктор Андреевич совершенно терял контроль над собой, а если еще чуял запах духов!.. Первые дни Людочка спасалась от начальника, буквально, бегством в женский туалет. Затем он к ней немного привык, да и она сама усвоила некоторые правила: не смеяться, не улыбаться, не смотреть Виктору Андреевичу в глаза, одеваться как можно страшнее, не душиться. И то… Секретарша тяжко вздохнула. Если не возраст, давным-давно бы уволилась! Не так-то просто найти работу в пятьдесят три года.
— Только бы до пенсии досидеть, — жаловалась она 54-летней бухгалтерше.
— И не говори, — вздыхала та, надевая на нос огромные очки с зеленоватыми стеклами. — Хоть в навозе перед рабочим днем валяйся!
— Боюсь, от этого станет только хуже… — бросила загадочную фразу Людочка.
— Здравствуйте, — Вера Николаевна, прорвав наружную охрану и, раскидав десяток секретарей, влетела к редактору новостей областного телеканала. — У меня для вас есть материал!
— В самом деле? — спросил редактор.
Он опустил очки на кончик носа и внимательно оглядел вошедшую даму с ног до головы. «Пожилая стерва», заключил редактор в результате осмотра. Рыжая коса вокруг головы, толстенные очки, плотно сжатые губы, кошмарный костюм и белая блузка, застегнутая до самого подбородка — мрак!
— В детской музыкальной школе № 5 распространяют порнографический образ мышления, а комитет по образованию потворствует разврату! — заявила мадам Савина.
— В самом деле? — редактор приподнял брови и нажал кнопку вызова охраны.
— Да! — Вера Николаевна бухнула на стол свои потрепанные ноты.
— Ив чем здесь новость? — флегматично поинтересовался редактор, с единственной целью потянуть время до прихода охранника.
— Этому надо положить конец! Вы обязаны это сделать! — мадам Савина села за стол и уставилась на представителя четвертой власти.
— В самом деле? — тот непроизвольно отпрянул назад.
— Что вы заладили «в самом деле», «в самом деле»?! Делайте что-нибудь!
— Что? — редактор постарался придать своему оплывшему лицу заинтересованное выражение.
— Положите конец! — Вера Николаевна с размаха стукнула кулаком по столу.
— Ни за что… — вырвалось у редактора. — То есть, я хотел сказать, конечно…
— Вызывали, Максим Карпыч? — в кабинет вошел охранник.
— Спасибо за интересный рассказ, — облегченно вздохнул редактор и кивнул Вере Николаевне. — Наш сотрудник покажет вам выход.
— И вы туда же?! — голос мадам Савиной исполнился горечи. — Значит, вы тоже в этом участвуете?! Вы хотите полного развращения молодежи?! Вот вам!
И Вера Николаевна, что было сил, огрела Максима Карпыча нотами по голове.
— Долой порнографию и пропаганду развра-а-ата! — кричала мадам Савина, приземляясь на газон перед телецентром. — Я этого так не оставлю, я привлеку общественность!
Погрозив кулаком «губителям нравственности», Вера Николаевна отправилась на главную городскую площадь.