Разящий меч
Шрифт:
— Объясни, Чак, в чем дело, — наконец сказал Эндрю и успокаивающе посмотрел на Джона.
— Видите ли, сэр, у меня возникла одна идея, — начал Чак с энтузиазмом. — Я на самом деле ни разу не сталкивался с этой штуковиной, и, думаю, никто из наших ее не видел, но тот зубной врач из Индианы делал их. И я вспомнил, что генерал Батлер привез парочку для наступления под Питерсбергом. Вот я и решил сделать несколько набросков. Это очень просто: шесть стволов, которые вращаются на валу, — похоже на огромный револьвер. У каждого ствола — собственный казенник, и когда при вращении вала ствол
Чак оглядел присутствующих. Все молчали. Эндрю был заинтригован. Он что-то слышал о подобной машине, но никогда ее не видел.
У нас ограниченное количество боеприпасов — всего по сто пятьдесят патронов на человека Если пользоваться этой игрушкой, мы израсходуем их мгновенно, — вмешался Джон. — В прошлую кампанию мы потеряли чертову уйму оружия, и еще больше, когда мерки разбомбили склад с боеприпасами, а ты говоришь о машине, которая за десять минут израсходует патронов больше, чем целая бригада!
— Это мощный массированный огонь, — слабо возразил Чак.
— Отлично, рассказывай и остальное, — потребовал Джон.
Чак заколебался.
— Продолжайте, мистер Фергюсон. Вы же знаете, я вас почти во всем поддерживаю.
— Ну, я начал думать.
— Ты только этим и занимаешься, — добродушно проворчал Пэт, и все вокруг рассмеялись.
Чак улыбнулся в ответ:
— Сила пара, сэр, вот что нужно. Берем восемь или девять стволов, подсоединяем коленчатый вал к паровому двигателю, и пожалуйста — можно делать хоть две тысячи выстрелов в минуту. Этой штуковиной очень хорошо сбивать воздушные шары противника. Разумеется, мы в них стреляли, и не только из ружей, но даже из пушки, но они все равно не теряли способности к передвижению, потому что воздух из шара выходил медленно, и они успевали добраться до дома. С паровой пушкой мы сможем справиться с ними за несколько секунд. Пули просто разорвут оболочку шара в клочья. И стрелять можно на расстояние до шестисот ярдов.
Эндрю вновь посмотрел на Джона, который помотал головой.
— Пустые выдумки! — раздраженно повторил он. — Я бы и рад поверить в нужность такой машины, Фергюсон, но ты забыл упомянуть, что речь идет о медных патронах. У нас кончились все запасы нитрата серебра и ртути для капсюлей винтовок и револьверов. А ты говоришь о сотнях тысяч снарядов, притом что орда пожалует через тридцать дней! Ты хочешь, чтобы сотни рабочих занимались проектом, который в самом лучшем случае сможет воплотиться к концу года. К тому же тебе нужны самые лучшие рабочие, мастера на все руки, а они, между прочим, всем нужны.
— Ну, попытаться-то можно…
— У нас нет времени, Чак, — сказал Эндрю с сожалением.
Он заметил, с какой злостью Чак посмотрел на Джона. Но тот был несомненно прав: сейчас сотня ружей важнее оружия, над которым нужно еще много работать.
— Армия увеличится сразу до четверти миллиона, если мы дадим людям это оружие, — возразил Чак. — Но мы не хотим… — добавил он, хмуро глядя в окно. Буря там кончилась, и теперь по стеклу барабанили
— Этот вопрос закрыт, Чак, — сказал Эндрю. — Но, может быть, у тебя есть еще что-нибудь?
— Только идея насчет ракеты, но Джон никогда не позволит ею заниматься.
— Он просто выполняет свою работу, Чак, — мягко сказал Калин. — У нас мало времени, а генерал Майна несет ответственность за обеспечение. Если нам не хватит запасов, и в первую очередь оружия, это будет стоить ему головы, а в конце концов и всем нам. Ты придумал массу замечательных вещей, и после того, как мы победим, я лично прослежу за тем, чтобы ты мог изобретать и дальше. А сейчас расскажи поподробнее об этой ракете.
— Ну, я совсем недавно начал о ней думать. Мы знаем, что они тоже стали использовать артиллерию. У нас будет около четырехсот пушек, когда начнется война, но проблема не в них, а в лошадях, которым придется перетаскивать их. Для батареи в шесть четырехфунтовых пушек нужно восемнадцать лошадей, для батареи двенадцатифунтовых «наполеонов» или новых трехдюймовых пушек понадобится больше сотни лошадей — а их у нас не так уж много. Здесь могли бы помочь ракеты.
Это жуткая вещь, — прервал его Пэт. — В начале войны в Штатах их завезли в Двадцать четвертую Нью-йоркскую батарею. Парни пережили кошмарное время: эти проклятые штуковины даже в стену здоровенного сарая попадали не всегда, а самое ужасное, что иногда они поворачивали в воздухе и падали на наши собственные позиции.
— Я знаю, — торопливо сказал Чак. — Но мы не будем стрелять в стену сарая, перед нами будет вся орда, а это гораздо более крупная цель. Я подсчитал, их надо сделать три фута длиной и шесть дюймов в диаметре. Они будут весить около двадцати фунтов каждый, а дальность стрельбы будет до трех тысяч ярдов. Преимущества такого снаряда очевидны. «Наполеон» со своим лафетом весит приблизительно тонну, столько же весит сотня ракет. Запустите одну из них в умен, и она обязательно в кого-нибудь попадет.
— А как быть с теми ракетами, которые упадут на нас?
— Мы можем спрятаться, — тихо ответил Чак. Пэт покачал головой. Эндрю посмотрел на главного специалиста по артиллерийскому делу, ожидая его решения.
— Легко говорить, когда тебе на голову не падала такая штука.
Чак ощетинился.
— Я сражался под Фредриксбергом и Колд-Харбором, сэр, — произнес он спокойно. — И я знаю, что значит оказаться под артиллерийским огнем противника. Даже если один из десяти снарядов упадет на нас, остальные девять достанутся врагу.
— Знаешь, парень, в этом что-то есть, — неохотно признал Пэт.
Чак выжидательно посмотрел на Эндрю. — Ты уже испытывал их? — спросил Ганс. Чак кивнул.
— И?
— Он полетел не в ту сторону, сэр.
— Прямое попадание в сарай, стоявший в пятистах ярдах позади нашей позиции. Отличный выстрел, — сообщил Джек Петраччи. — Спасибо за помощь, Джек, — пробормотал Чак. Эндрю рассмеялся и покачал головой:
— Продолжай с ними работать, посмотрим, что из этого получится. Но мне бы хотелось увидеть что-нибудь, из чего можно попасть в сарай, и именно в тот, в который прицелился, а не в стоящий в пятистах ярдах позади или где-то еще.