Разжигать
Шрифт:
И солгал тому, кто заслуживал правды.
«Но она знала, — возражал упрямый голос в моей голове. — Она с самого начала знала, чем это должно быть. Не важно, что я чувствую на самом деле. Какая ей польза от того, что она услышит эти слова?»
Я любил её — конечно, любил. Но эта любовь не была стабильной и надёжной. Такая любовь не была прочный фундаментом. Она казалась сильной, но это была иллюзия. Что любовь делала, так это истощала твои силы и отнимала
И ты не можешь противоречить себе. Если я чему-то и научился, будучи снайпером ВМС так это тому, что я должен был доверять себе и принимать решения за доли секунды при самых стрессовых обстоятельствах, которые только можно себе представить — не было времени на сомнения или неуверенность. Это был вопрос выживания.
Я спас нас обоих.
У нас с ней ничего не вышло бы, даже если бы она осталась здесь. Она была слишком молода. У неё всё было впереди: замужество, дети и её грёбаный третий десяток. Я был так далеко от того этапа жизни, когда всё кажется возможным, и все твои мечты ещё живы. И у меня уже были свои дети. На чём мне нужно было сосредоточиться, так это на их воспитании.
Она была прекрасным отвлечением, но теперь всё закончилось.
Меня убивала мысль о том, что она страдает, прямо по ту сторону стены, но я оставался сильным.
Когда-то она меня поблагодарит.
* * *
В понедельник после обеда я пошёл в спортзал на несколько тренировочных занятий, во время которых рявкал на ребят больше, чем нужно, и заставил их работать в пять раз усерднее. Обычно они благодарили меня после тренировки, или задерживались и немного общались со мной, но сегодня все до единого сбежали, как только мы закончили.
Не то чтобы я их винил.
По дороге домой я думал заехать к Джастину и Бри, но я не разговаривал с ними с субботнего вечера и не испытывал желания снова переживать расставание. Оно всё ещё было свежо в памяти.
Я знал, что должен извиниться перед сестрой за то, что накричал на неё, и я бы извинился, но я ещё не был готов. Если бы она начала набрасываться на меня со всем этим дерьмом о том, что я боюсь кого-то любить, я бы снова сорвался.
Вернувшись домой, я принял душ и приготовил себе ужин, но аппетита не было. Растянувшись на диване, я попытался уговорить Фредди Муркьюри посидеть со мной, пока я смотрел телевизор, но он отказался.
— Что я тебе сделал? — сказал я, когда он показал мне свою задницу и поднял хвост вверх, прежде чем уйти.
Я посмотрел на свой сотовый на журнальном столике, в миллионный раз испытывая искушение позвонить Винни и спросить, как она себя чувствует. Ненавидит ли она меня? Неужели она уедет из города, даже не поговорив со мной? От этой мысли сердце замерло, как камень.
Возможно, я мог бы просто отправить ей короткое сообщение. Просто проверить, как друг. Убедиться, что с ней всё хорошо.
Но
Вместо этого я позвонил девочкам, чтобы пожелать им спокойной ночи. Луна всё ещё была в душе, поэтому я поговорил с Хэлли несколько минут.
— Ты пишешь какие-нибудь новые истории? — спросил я её.
— Я всё ещё работаю над историей о людоеде и принцессе.
— Ох. — Моё сердце дрогнуло. — Так расскажи мне, что в ней происходит.
— Ну, принцесса была очень храброй и отправилась искать людоеда в лесу. Она находит его пещеру.
— Как она знала, где искать?
— Она пошла на звук его храпа.
Я едва не улыбнулся.
— Продолжай.
— Итак, она окликает его, и он очень сердится, потому что она его разбудила, но слушает её историю, как её кошка Тигруля забралась на дерево.
— Он согласился помочь?
— Нет.
— Почему нет? — Я нахмурился, раздосадованный тем, что даже в образе людоеда оказался придурком.
— Потому что у людоеда есть тайна, которую он не хочет, чтобы она знала.
— И что за тайна?
— Он боится высоты.
— Людоед боится высоты?
— Да. Поэтому он не полезет на дерево спасать кошку, но и не может сказать ей настоящую причину, поэтому он просто ворчит на неё и велит ей оставить его в покое.
— Он хотя бы чувствует себя виноватым из-за этого?
— Да, потому что он слышит её плач, когда она бежит домой через лес. Но не настолько, чтобы преодолеть свою боязнь высоты. Он очень упрямый людоед.
— Ясно. — Я поднялся с дивана и подошёл к раздвижной двери. Распахнув её, я вышел на террасу, чувствуя, что мне не помешал бы глоток свежего воздуха. — Так что происходит потом? Кошка умрёт? Или людоед переступит через себя и поможет принцессе?
— Я ещё не знаю. Это всё, что я написала.
Я взглянул на террасу Винни и подумал о том, как поцеловал её в ту ночь, когда мы познакомились. Меня так тянуло к ней — до сих пор тянет. Теперь я никогда больше не почувствую этих губ на своих.
— Что ж, расскажешь мне, чем это кончится.
— Обязательно. Могу я поговорить с Фредди Муркьюри?
Я нахмурился.
— Нет.
— Почему нет?
— Он ведёт себя грубо.
— Что он сделал?
— Он игнорирует меня.
Она засмеялась.
— Ему нравится, только когда мы рядом. Хочешь поговорить с Луной?
— Да. Я люблю тебя. Спокойной ночи.
— Я тоже тебя люблю, папочка. Спокойной ночи.
Через несколько секунд появился Луна.
— Папочка?
— Да?
— Винни ведь ещё не уехала?
Я с трудом сглотнул. — Не думаю.
— Хорошо, потому что мы хотим сделать ей прощальный подарок. Мы видели в магазине что-то замурчательное, — сказала она с хихиканьем. — Ты отвезёшь нас за ним?