Разжигать
Шрифт:
Хэлли и Луна обменялись взволнованными взглядами.
— В самом деле?
— Да. Хотите зайти внутрь?
Они посмотрели на меня.
— Можно, папочка? — спросила Хэлли.
— Конечно. Я могу подождать здесь.
Винни встретилась со мной взглядом, у неё он был тщательно нейтрален.
— Ты тоже можешь зайти. — Она пожала плечами. — Если хочешь.
Её ледяное поведение разозлило меня — мне хотелось притянуть её за плечи и целовать, пока она снова не полюбит меня, — но я кивнул и пошёл
Там было почти полностью пусто.
— Твои вещи исчезли! — сказала Луна.
— Да, грузчики были здесь сегодня утром и всё погрузили. — В голосе Винни звучала лёгкая тоска.
— А где же Пятачок? — Хэлли была обеспокоена.
— Она здесь. — Винни улыбнулась. — Она пряталась в кладовке целый день из-за всей этой суматохи. Ты же знаешь, как она ведёт себя с незнакомцами.
— Но мы не незнакомцы, — непреклонно сказала Луна. — Мы друзья.
— Может, она выйдет, если ты её позовёшь.
Луна подошла к кладовке и стала на колени, в то время как Хэлли продолжала осматриваться вокруг.
— Твоя кровать всё ещё здесь?
— Нет. Моя кровать уже на пути в Род-Айленд. — Она печально улыбнулась. — Сегодня мне придётся ночевать в доме моих родителей.
— Ты могла бы переночевать у нас дома, — предложила Хэлли. — Папа может поспать на диване. Ты даже не услышишь, как он там храпит.
Мы с Винни обменялись взглядами — мне показалось, что в них промелькнула теплота?
— Спасибо, — сказала Винни, — но мне будет хорошо в моей старой комнате. Поскольку это моя последняя ночь здесь, моя семья хочет быть со мной.
Я хотел быть с ней в её последнюю ночь здесь — я хотел этого так сильно, что мне пришлось прижать язык к небу, иначе я собирался произнести это вслух.
Луна вышла из кладовой, держа на руках Пятачка.
— Она позволила мне взять её на руки, — тихо сказала она.
— Молодец. — Винни улыбнулась Луне. — Теперь она тебя знает.
— Как ты думаешь, она будет скучать по нам?
— Безусловно. Поэтому не забывайте писать мне, ладно? Я буду читать ей ваши сообщения вслух. И посылайте фотографии, чтобы я могла ей их показать. — Винни подошла к кухонному островку и взяла два маленьких белых полиэтиленовых пакета. — Вот. У меня есть кое-что для каждой из вас.
Хэлли подбежала, и Винни протянула ей один из пакетиков. После того, как Луна осторожно поставила Пятачка на ноги, она нетерпеливо потянулась к другому.
— Ооох! — Хэлли вытащила из пакета ярко-синий лак для ногтей, пару пушистых лавандовых носков и маленький блокнот с котиком на обложке. — Спасибо!
— Для тех случаев, когда ты захочешь показать свои пальчики на ногах и когда тебе хочется чувствовать себя уютно, — сказала Винни с улыбкой. — И для твоих историй.
Луна сунула руку в свой пакет и
— Спасибо тебе! Теперь мне не придётся носить папины скучные бежевые пластыри.
— А если они у тебя закончатся, — сказала Винни, — просто дай мне знать. Я пришлю тебе ещё одну коробку.
Луна обняла Винни за талию, а Хэлли последовала её примеру. Винни, выведенная из равновесия, засмеялась и обняла их. Я стоял в десяти футах от них, сложив руки на груди и жалея себя.
— Я бы хотела, чтобы ты не уезжала, — сказала Хэлли.
— Я тоже, — добавила Луна. — Ты уверена, что должна?
Глаза Винни на мгновение закрылись.
— Уверена.
— Но не забывай нас, хорошо?
— Не забуду. — Отпустив их, Винни перевела дыхание. — Мне, наверное, пора ехать. Нужно отвезти Пятачка к маме, а потом я встречаюсь с подругой за ужином.
— Давайте, девочки. — Я жестом велел им выйти за дверь, ведущую в гараж Винни. — Возвращайтесь к нам домой. Я хочу поговорить с Винни наедине.
К счастью, они не стали спорить. Разговаривая о своём новом лаке для ногтей, они вышли на улицу, закрыв за собой дверь.
Она стояла напротив меня на другом конце кухни, сведя ноги вместе, обхватив себя руками, спрятав ладони в широких рукавах свитера. То старательно холодное выражение лица исчезло, на смену ему пришли глаза, блестящие от слез, и дрожащая нижняя губа. Моим внутренним побуждением было обнять её, и я шагнул вперёд.
Она протянула одну руку.
— Не надо. Пожалуйста. Нет ничего, что ты можешь сказать в этот момент, что не сделает мне больно, и я уже в тридцати секундах от того, чтобы по-настоящему неловко и некрасиво расплакаться.
— Боже, Винни. — Поверженный, потому что она была права — я не мог сказать ничего, что не причинило бы боли, — я стоял там с болью в груди. — Это отстой. Я не хочу, чтобы между нами всё так и осталось.
— Я тоже, но я ничего не могу поделать с тем, что чувствую, так же, как и ты ничего не можешь поделать с тем, чего не чувствуешь.
— Но что если… что если дело не только в наших чувствах? — В отчаянии я сделал ещё один шаг к ней. — Что, если дело в том, что вещи, которых мы хотим, слишком разные?
Она покачала головой. — Я не понимаю.
— Ты так молода, Винни. Ты так молода и так красива, и у тебя вся жизнь впереди. Ты хочешь всего этого, и ты заслуживаешь всего этого, включая работу твоей мечты и того, кто сможет полностью посвятить себя тебе. — Сокращая расстояние между нами, я обхватил её лицо руками, мои глаза горели. — И как бы мне ни хотел быть этим парнем, я не могу. Независимо от того, что я ощущаю, я не могу.