Реакция Вассермана и Латыпова на мифы, легенды и другие шутки истории
Шрифт:
Это, конечно, далеко не единственный возможный экономический цикл. Так, в XIX веке каждые десять лет происходил крупный спад производства, связанный с тогдашним инвестиционным циклом. Всплеск спроса давал множеству промышленников сигнал: надо создавать новое производство. Все бросались в открывшуюся нишу рынка практически одновременно. Предприятия чуть ли не синхронно выходили на пиковую мощность и выпускали столько продукции, что предложение намного опережало спрос. Из-за этого падала цена, значительная часть производств закрывалась, спрос вновь начинал опережать предложение — и цикл повторялся. Этот процесс подробно рассмотрел ещё Карл Генрихович Маркс в книге «Капитал». Потом уточнили: спрос на один и тот же продукт колеблется в 3—4-летнем цикле. Десятилетний
В 1920-е годы наш отечественный экономист Николай Дмитриевич Кондратьев рассмотрел ещё несколько видов инвестиционных циклов. В частности, он установил: на десятилетний цикл накладываются более длинные периоды, порождая тем самым циклы с периодичностью 20 лет, 40, 80… Сейчас мы живём в конце 80-летнего цикла, начатого Великой депрессией. По Кондратьеву — просто обязан начаться очередной спад.
Десятилетний цикл связан в основном с созданием новых производственных мощностей на уже имеющихся технологиях. Двадцатилетний порождают не только новые заводские здания, но и новые поколения технологий. Сорокалетний вызван не только радикальной реконструкцией инфраструктуры, как заметил Кондратьев, но и рождением новых наук — базы для технологий. Восьмидесятилетний, похоже, формируют новые фундаментальные концепции — источники новых наук.
В частности, нынешний 80-летний цикл может вести отсчёт с окончательного формулирования квантовой механики. Так, полупроводниковая цифровая электроника, пропитавшая сейчас всю нашу жизнь — приложение квантовой механики. Точнее, физики твёрдого тела. Её развитие как раз и началось, когда возникли чёткие квантовомеханические формулы. Два десятилетия ушло на разработку методов их применения к большим совокупностям взаимосвязанных в твёрдом теле частиц — и сразу появились транзисторы. Ещё два десятилетия заняла разработка технологии создания больших интегральных схем. Два — доведение технологии до уровня массового производства, позволяющего насытить интегральными схемами даже бытовую технику. Два — само производство. Параллельно шла отработка методов цифровых преобразований информации, ибо технологические ограничения полупроводников создают пути аналоговых помех. Сейчас возможности всего этого направления развития исчерпаны, темп прироста упал — это и запустило кризис.
Думаю, со временем будут открыты ещё какие-то уровни циклов, связанные с какими-то ещё более фундаментальными концепциями, чем даже науки такого уровня, как квантовая механика. Циклического развития нам не избежать.
Более того, удлинение циклов в какой-то мере связано с тем, что постепенно были найдены средства борьбы с самыми короткими циклами — десятилетними. После Великой депрессии как раз и появилось исторически первое такое средство — накачка экономики инфляционными деньгами, предложенная Джоном Мейнардом Джон-Невилловичем Кейнсом и введённая в практику Фрэнклином Делано Джэймсовичем Рузвелтом.
Но кризис — это не только потери. На месте, расчищенном кризисом, возникает новое. Приходит новое поколение управленцев на смену тем, кто не смог вовремя разобраться, как действовать. Приходят новые поколения технологий на смену пошедшим на свалку вместе с закрывшимися предприятиями. Приходят новые науки. Словом, кризис — это ещё и замечательная стартовая точка для новых подъёмов. Надеюсь, нашим управленцам — и деловым, и государственным — хватит ума, чтобы воспользоваться сложившейся ситуацией и не пытаться тупо повторять весь прошедший когда-то путь развития капитализма, а сразу строить нечто принципиально новое. Что именно новое — я, естественно, подсказать не берусь, иначе я был бы не консультантом, а бизнесменом.
Кризис — не только время разбрасывать камни, но и время собирать камни, как выразился царь Соломон Давыдович в книге «Проповедник». Из камней, собранных нами сейчас, выстроятся новые стартовые площадки для новых циклов и, естественно, новых кризисов. Абсолютная стабильность — только на кладбище. Жизнь — всегда колебания. Поэтому надо жить и надо
Цикличность в истории
Несколько слов о механизмах, порождающих циклы в экономике и вообще в истории.
Я здесь говорил об экономических циклах разной длины. Один из моих собеседников спросил: «Как же может экономика развиваться циклически — ведь каждое новое изобретение даёт какие-то новые возможности?» Действительно, возможности человечества непрерывно обновляются. Но в то же время остаются и многие постоянные условия.
Начну с отдалённой аналогии. У нас, к сожалению, давно в моде историческая теория математика Анатолия Тимофеевича Фоменко. Придумал её не он, а знаменитый народоволец Николай Александрович Морозов. Фоменко просто обрастал его рассказы б'oльшим объёмом информационного шума. Но суть теории в том, что сперва Морозов подметил: интервалы между историческими событиями очень часто схожи, причём намного чаще, чем следует ожидать, исходя из предположения о полной независимости этих событий друг от друга. Из этого Морозов сделал вывод: на самом деле речь идёт об одних и тех же событиях, просто то ли по ошибке, то ли по какому-то хитрому умыслу эти события описаны несколько раз и отнесены к разным эпохам. Фоменко подыскал большее количество совпадений такого рода, но суть от этого не меняется. Главное, что периодические события считаются не повторениями, а просто повторными описаниями одних и тех же эпизодов. То ли по ошибке, то ли по злому умыслу.
Между тем по крайней мере одна из причин такого регулярного повторения, на мой взгляд, совершенно очевидна. Если бы Морозов или хотя бы Фоменко вместо того, чтобы сочинять всемирные заговоры, начал исследовать эту реальную причину, он действительно прославился бы в исторической науке как автор фундаментального открытия.
На протяжении нескольких тысячелетий движущими силами исторических событий были совершенно одинаковые лошади. Движущими в прямом смысле слова: и воинские обозы они тащили; и кавалерию на себе несли — а кавалерия не раз решала судьбы сражений; и торговые караваны перемещались на одних и тех же верблюдах, или — скажем, в Европе — на быках. Словом, тяга была одинаковая. Значит, поход от города до города — что с военными целями, что с торговыми — занимал в разные века примерно одинаковое время. И военные кампании развивались сходными темпами. И новые города основывались на примерно равных расстояниях, определяемых удобством перехода торговых или переселенческих караванов.
Словом, были реальные причины для повторов срока. Вот эти причины и надо исследовать. В погоне за шумным скандалом Морозов, а за ним и Фоменко упустили замечательную возможность серьёзной работы. Да вдобавок скомпрометировали сам вопрос, так что им ещё долго никто не рискнёт заняться.
Аналогичные причины есть и для периодичности экономических циклов.
Например, на фасаде одесского Пассажа — одного из старейших в городе торговых центров, да ещё и совмещённого с большой и очень неплохой гостиницей — указано время строительства: «1898–1899». Многие, кто видит эти даты, просто не могут поверить: «Как могли в те времена строить так быстро?» Особенно в советское время это было никому непонятно, поскольку тогда крупные стройки растягивались иной раз на десятилетия.
Причина очень простая: Пассаж строили не так, как советские здания. В советское время строители на все доступные деньги закладывали множество нулевых циклов, то есть котлованов и фундаментов — там затраты человеческого труда намного меньше, чем при строительстве собственно здания, а формальный объём работы большой, поэтому платят много. Потом начинали понемногу выжимать деньги из начальства на завершение строительства и завершали его, в сущности, в свободное от закладки фундаментов время. С Пассажем было всё не так: сначала обеспечили финансирование, потом собрали строителей, они навалились и быстренько всё сделали за два сезона работы.