Реактивный идет по следу

Салтыков-Карпов Анатолий

Эти оба закивали одобрительно головами и Валька расслабился. И опять провалился.

Хорошо когда друзья рядом

Валька во сне чмокал губами, как будто пил жидкость.

– Смотри-ка! – воскликнул Абдулаев – все еще не напился и даже во сне пьет.

– А что ему еще делать – согласился Зубрилин, наливая в кружку технический спирт синеватого цвета.

– Это откуда у тебя такой? – спросил Карпуха – Ты же можешь отравиться?

– Да это мы на одном корабле за ремонт гидроакустической станции получили. Там старшина службы РТС придурок. Он сам в обществе трезвости состоит, у него чего то с печенью. Поэтому наверное от злости, что уже отпил свое и чтобы матросы не выпивали спирт, который дается

для протирки он туда добавляет разные красители. Вот в этот влил фиолетовые чернила. Прошлый раз вливал красные, до этого зеленые, потом черные. Все зависит от того, какие на складе дают чернила. Конечно больше всего было красных, их можно использовать и для рисования различных плакатов и стенгазет и для подкрашивания. Я когда вошел на корабль, так мне страшно стало. Все матросы разноцветные. Идешь по палубе, а навстречу тебе то зеленые, то фиолетовые, то красные, то черные. Это оказывается у них пигментация кожи идет от того, что они выпивают такой спирт и окрашиваются. Даже как-то жутковато было. Как будто какой-то фильм ужасов или загробный мир. Это, кстати говоря, потом я видел в американских кинофильмах, как солдаты морской пехоты перед учениями себя разными красками и гуталином мазюкали для устрашения, наверное с нас опять передрали. Коробка то эта в международных водах ходит и с американскими кораблями встречается.

– Конечно же с нас передрали. Хотя могут сказать, что это все содрали с воинственной окраски индейцев. Но я в это не верю, так как они там всех их и перебили при завоевании Америки, а теперь о демократии говорят.

– Вот также и мы, когда всех врагов советской власти перебьем тогда и заживем. – воскликнул с энтузиазмом комсомолец-будущий член партии Кривошеев. Но собравшиеся в комнате моряки его почему-то не поддержали, так как часто видели, как он заглядывал для политических доверительных бесед к замполиту. И было многими замечено, что почему то после этих встреч замполиту становилось много известно и затем следовали оргвыводы по личному составу, в виде разжалований, расследований и т. п.

– Жаль конечно, что у Вальки отобрали литровую бутылку. Можно было бы порадоваться – огорченно проговорил Карпуха, не вникая в политические дискуссии.

– Да не расстраивайся. Вон бери с меня пример – сказал слегка фиолетовый Зубрилин и залпом выпил стакан.

– Ладно давай наливай – согласился Карпуха и протянул кружку.

Генка вынул из под кровати флягу и налили в кружку.

– Ты особо не нюхай. А лучше всего сразу залпом. – посоветовал Зубрилин.

Карпуха зажмурился, чтобы не видеть синеющее дно белой кружки и опрокинул стакан.

Холодеющая душу жидкость булькнула и упала вниз. Карпуха бросился сразу закусывать.

– Ну как коктейль? – спросил Зубрилин.

– Такое ощущение как было в детстве. Когда случайно выпил чернил – ответил Карпуха, слегка содрогаясью Даже знобить стало.

– Ничего. Это с непривычки. А как допьем эту флягу, то тогда и привыкнешь.

– А если мы станем фиолетовыми, – возразил Рывкин. – Мне вот надо будет самому через неделю в отпуск ехать, так каково моим родственникам. Матрос с Северного флота, как будто негр. Старики испугаются.

– Так это же и хорошо-возразил Зубрилин-скажешь всем, что ходил в Средиземку, сражался с империалистами в нейтральных водах около экватора и загорел. А фиолетовые это реальное подтверждение.

– Так негры то все черные и загар все таки имеет другие цвета – Не унимался Рывкин.

– Так ты лучше все это объясняй тем, что этот то загар военно-морской. Все дело в том, что люди обычно видят как загорают гражданские люди. А надо учитывать, что есть особенности между гражданским и военно-морским загаром. Примерно как приемка гражданская и военная. Это же совершенно разные вещи.

– Ну ладно уговорил – согласился Рывкин-Давай еще наливай по одной за приезд Вальки.

Все налили чокнулись и выпили.

– Пора расходиться. А то завтра наверное нашего корефана надо будет провожать на судилище. Наверное ему тут все припомнят. Его свободолюбивые мысли, высказывания, дерзость с замполитом.

– Конечно

без этого ему уже не обойтись. Суток десять-пятнадцать обеспечено. И черт его дернул идти. Мог бы подождать.

– Бывает невтерпежь. Видать торопился к нам. Соскучился. Настоящий корефан. Считай ради нас пострадал.

Моряки посочувствовали, подошли к кровати, на которой спал мертвецким сном Валька. Рывкин наклонился и заботливо подоткнул край одеяла. Потом закрыл оголенную волосатую Валькину ногу с рваным носком, из которого торчало несколько больших пальцев. Потом он поправил подушку. Моряки погасили свет и бесшумно вышли из комнаты.

Всегда для каждого есть страшный суд

Где-то сверху раздался длинный протяжный гудок. Послышался топот сапог.

– Опять! Доколе же? – подумал Валька и открыл глаза.

Вокруг него все пространство шевелилось и мелькало своими оголенными телами. Подъем. Валька еле поднял свою еще не совсем протрезвевшую бедовую головушку. На него смотрели глазища и усища старшины команды Шпака.

Старшина Шпак – это была его кличка.

Моряков он любил. Хотя в гомосексуализме его нельзя было обвинить, но за глаза его многие моряки называли почему-то педерастом. На самом деле у него была самая распространенная русская фамилия. Он особенно пылал нежной любовью к матросам, которые оканчивали какие-нибудь учебные заведения, институты или колледжи. Эти грамотеи-говоруны, со своим городскими и непонятными для его ума, шуточками таким-то образом как-то воздействали на него. Они его возбуждали, как красная тряпка тореадора на быка. Если какой-нибудь грамотей из матросов попадался, то Шпак обычно любил в начале своей педагогической лекции говаривать:

– Вот вы такой культурный человек техникум закончили, из большого города приехали служить. А мы вот всего шесть классов кончили. Ну ничего мы из вас эту дурь выбьем.

И эти слова многие впоследствии вспоминали как гениальные.

Уже через несколько десятков лет один из его учеников, будучи профессором и заслужив ученую степень доктора наук, очень часто ее повторял своим студентам и это способствовало укреплению учебной дисциплины и повышению успеваемости.

Шпак любил матросские истории наподобии той, что случилась с Валькой. В разборке этих историй он мог проявить свой талант и способности. Но самое главное он мог себя показать и как демократический командир по отношению к рядовым, как даже покровитель (искусств) и также как ревностный служака для более лучшего прогибона перед начальством. Обычно такие эксцессы позволяли отличиться, так как военных действий в ближайшем будущем не назревало и иных героических подвигов не предвидилось. Поэтому он ловил и выявлял всеми возможными силами и средствами. Кроме того уже тут ему была предоставлена власть не только сыска, но и карающей десницы. Естественно в рамках властных функций старшины команды было по уставу положено карать и наказывать. Правда в его власти было давать только пару нарядов. Но, если это умело использовать, то считай пара в день, например, для пяти человек это уже десять. Если взять на месяц, то десять умножаем на тридцать дней, так как выходных нет у моряков то получается уже триста. Взять в год триста на триста шестьдесят пять и получается сто девять тысяч пятьсот нарядов внеочереди. Это же такая огромная сумма, что даже голова кружится и пьянит от такой власти. Да власть действительно опьяняет.

– Что скажете в свое оправдание бывший отпускник матрос Хлызов – Ну ты и учудил вчера. Теперь тут на всех углах о тебе такое говорят. Черт тебя дернул идти в таком виде прямо на вечернюю поверку и оказаться перед самым строем. Нужно было там за казармой пересидеть, переждать и когда бы все уснули, то пойти и вползти. И все бы тогда было бы спокойно. А то мне пришлось у тебя целую литровую бутыль такой хорошей водки конфисковать и при всех вылить в раковину.

– Как мою литровую любимую бутыль вылили в нужник! – Подскочил Валька – Ну товарищ старшина никак я этого не ожидал от вас. Аж сердце защемило от страдания. Представляю как жидкость течет в унитаз и это мои горькие слезы.