Шрифт:
ПРОЛОГ
Теперь я даже писать должна красиво. Спинку прогнуть, перекрещенные ручки положить на колени, голову лучше опустить. Да, так в самый раз, и не вульгарно, и горячо. Неудобно, но всё должно быть безупречно. Мне везёт, конкурентов нет. Рыжая старовата для этого шоу. Сделала грудь? Молодец. Сделать можно что угодно, попробуй-ка детка это продать. В татарке есть что-то интересное, раскосые девочки многим нравятся. Но раскосые, а не с глазами заблудшей козы. Широкая спина выдает в блондинке пловчиху. Ха, вот пусть и гребет отсюда, а на этой «дорожке» чемпион будет только один, и три
Глава первая
«Приглашаем вас принять участие в новом реалити-шоу. Кастинг пройдёт первого августа в Рязанском дворце молодежи. Подробности по ссылке в профиле организатора», — читаю на своей страничке в социальной сети. Обычно удаляю сообщения неизвестных пользователей, не открывая, и причин тому много. Сетевым маркетингом не интересуюсь с момента, как узнала о его существовании, реклама пластиковых окон, корейской косметики, автомобильных ковриков и чехлов собственного пошива бесит, лишний раз напоминая, что нет у меня ни собственной квартиры, ни лишних денег, ни машины. Фотографии гениталий крупным планом вызывают рвоту. Фу, мерзость. Нет, я совсем не против обнаженной натуры, но только не из-под фартука жировых складок в созвездиях прыщей на ляжках. Так чем же привлекло сообщение о кастинге? Ничем. Вмешалась судьба. Телефон завис, и текст был перед глазами все семнадцать секунд, что я жала на кнопку перезагрузки.
— Ну а что? — подмигиваю рыжему коту. — Новое реалити-шоу! Интригует? Что молчишь, Люцифер? Хоть бы хвостом вильнул, ленивая скотина, — кот тянется, зевает. — Восемь лет торчу в «Аграрном вестнике» без отпуска. Я журналист, а в удобрениях разбираюсь лучше любого агронома. Так им хоть платят нормально. Послушай, рыжий, — звезда реалити-шоу Алёна Хомич. Звучит? А? Тебя спрашиваю, — треплю его за холку, кот лениво приоткрывает глаз. — Нормально звучит! Представь: тропический остров, белоснежный песок, ласковый прозрачный океан… Так же снимают все эти шоу? Лишь бы не заставили пауков глотать. Хотя, за три миллиона, сыпьте этих тварей прямиком в мой рот ведрами. Определенно мне это нужно. И посмотри на этот загар дальнобойщика. Позорище. А тебя я оставлю Нинке. Не смотри на меня так, немного похудеешь на долме, тебе полезно. Ладно, засранец, стереги квартиру, я быстро.
Дворец молодежи знаком до боли. Трещинки в штукатурке, камешки в мозаичном панно. Словно на работу пришла. Каждое второе событие городского масштаба происходит именно здесь. Смотрю под ноги, не поднимаю взгляд. Не хочу, чтобы кто-нибудь меня узнал. Неловко выйдет, если и в проект не возьмут, и молва по городу разнесётся. Насмешек точно не избежать. С другой стороны, я-то понятно, что здесь делаю, редкое для наших широт явление наблюдается, как тут обойтись без прессы?
Первое, что смутило и обрадовало одновременно, на кастинг пускали с черного хода. Второе — это количество участников. Не более десяти. Может, я припозднилась?
— Что за реалити-шоу? Кто-нибудь знает? — металась между участниками особа на вид не старше двадцати лет. Все высокомерно отводили взгляд, и было понятно, что им известно не больше, чем мне.
— Номер двенадцать, — пролаял динамик над дверью. Широкоплечая блондинка продефилировала в
Душно и мрачно. В коридоре нет ни одного окна. Сквозь щель в створе железных дверей пробивается полоска света. Тусклые лампы под потолком дают света не больше, чем звезды в ночном небе. Раз в десять минут хрипит динамик, приглашая очередную участницу. Никто не возвращается. Всё это кажется странным.
— Номер семнадцать, — слышу в полудрёме мужской голос, — девушка, какой у вас номер? — толкает в плечо холодная рука.
— Семнадцать, — отвечаю, подскакивая на месте. В коридоре никого. Только мрачная фигура нависает надо мной.
— Ну, так чего сидим? — возмущается силуэт, — все только вас и ждут.
Трое сидят за столом на невысокой сцене. Мужчина посередине скучающим взглядом приглашает войти, девушка справа от него подводит губы карандашом, парень слева щурится в ноутбук.
— Здравствуйте, — робко приветствую комиссию. Никто не отвечает. Волнуюсь, как на экзамене. Пауза длится минуту.
— Представьтесь, — зевает в кулак председательствующий.
— Хомич Алёна Владимировна, родилась…
— Достаточно. Фамилию менять не думали? Или псевдоним какой-нибудь яркий взять?
— Нет. А что с фамилией не так?
— Ничего, — хихикнула девушка, — стандартный вопрос.
— Кому-нибудь говорили, куда идете? — строго спросил парень, оторвавшись от ноутбука.
— Нет. А надо было?
— Никто не должен знать о вашем участии в шоу, — продолжил он, — это единственное условие.
— Хорошо. Понятно. А в чем смысл шоу?
— Смысл реалити-шоу в реальности шоу.
— Что? Как это?
— От вас ничего не требуется. Живете своей жизнью, делаете то же, что и всегда. Зрители голосуют и выбирают победителя.
— И всё?
— Вы рассчитывали на большее?
— Даже не знаю… А когда начнутся съемки?
— Уже начались. Пять часов назад.
— Но это же кастинг, отбор так сказать. Я участвую?
— Участвуют все, кого мы пригласили. Правда, не все выйдут на экран. Это кастинг длиной в три месяца. Ровно столько продлятся съемки, а кто нам интересен, кто нет, станет понятно по готовности материала.
— То есть участвую?
— Можно и так сказать. Всё в ваших руках. Вопросы?
— А на каком канале покажут шоу?
— На специальном Интернет-канале нашего шоу. Об этом вам пока рано знать. Ещё вопросы?
— Нет, — рассеяно бормочу под нос.
— Желаем удачи. И чаще улыбайтесь. Вас снимает скрытая камера.
— Спасибо, — я развернулась на месте и направилась к двери.
— Выход с другой стороны, — послышалось мне вслед, — и помните, никому ни слова.
Толстая дверь отделяла малый зал от улицы. Обычно скрытый за плотной шторой проход обозначался лишь на плане эвакуации. Через него-то всех и выпускали, дабы не болтали лишнего в коридоре.