Реалити-Шоу

Лятошинский Павел

Обиделась, наверное, замолкла. Жалко её стало, но иначе нельзя, уж если она в ухо вцепится, так до вечера не отстанет. Мне работать нужно. Сочиняю пафосный текст, немного истории, благодарность за мирное небо, низкий поклон ветеранам. Перечитываю. На премию не тянет, но и так сойдет, минимальный объем выдержан. Выключаю компьютер, с умным видом листаю блокнот, грызу карандаш, смотрю на часы. Ухожу не прощаясь, пусть все думают, что я скоро вернусь.

***

Мне совсем нечего надеть. Шкаф забит каким-то тряпьем, но ничего приличного.

В мучительных раздумьях проходит почти час. Выходить нужно, а на мне всё ещё джинсы и футболка. Купила в прошлом году длинную юбку и блузку цвета морской волны. Очень неудачный комплект. Прибавляет лет десять. На баптистку похожа в этой одежде. О чем только думала? Время поджимает. Обклеиваю ноги пластырями, натягиваю босоножки, лак на волосы, духи на запястье. Бегу.

Ниночка заждалась. Набила рот пиццей, тщательно пережевывает. При виде меня привстает, восхищенно разводит руками. Только ей может понравиться эта безвкусица.

— Ну, мать, — выдавливает она, глотая, — всегда бы так одевалась. Глаз не оторвать.

— Не преувеличивай, сглазишь, как обычно, — не успела я сказать, как почувствовала, что её взгляд прошил меня насквозь. Обернулась. За спиной застыла Света. Растопырила пальцы, хвастает кольцом с огромным бриллиантом. У меня аж линзы пересохли.

— Это то, о чем я подумала? — роняет челюсть Нина.

— То самое.

Нина завизжала, кинулась Свете на шею и принялась её расцеловывать. Я тем временем рассматривала кольцо на оттопыренной в сторону руке.

— Это то, о чем я подумала тоже? — спрашиваю настороженно.

— Нет-нет, боже упаси. Разве можно до свадьбы? — отвечает Света ехидно скалясь и кивая на Нину.

— Проститутки. Что с вас взять? Говорила мне мама, выбирай себе, Ниночка, достойных друзей.

— Не хнычь, будет и на твоей улице праздник, — успокаивает её Света. Мы рассаживаемся за столом.

— Вы знали, что пицца появилась в Италии, как еда для бедняков.

— Ну надо же… Ты посмотри, как колечко людей меняет. Давно ли шоколадку с пола подбирала?

— Это было всего один раз, я была молода, голодна, это была моя шоколадка. И кстати, быстро поднятое, не считается грязным.

Девчонки шутили, подкалывали друг друга, а я озиралась по сторонам. Людей в ресторанчике мало и им, вроде бы как, не до нас. Над входом и в дальнем углу висят камеры наблюдения. Едва ли владельцы заведения поделятся своими записями, но лучше держаться в стороне.

— Алёнушка, слышь, Алён, ты с нами? — прокричала мне в ухо Света.

— А как же?! — вздрогнула я.

— Какая-то ты не веселая. Что случилось?

— Да так, ничего интересного.

— А неинтересного?

Желание рассказать всё, как есть, жгло меня изнутри, но я обещала хранить тайну. Чувствую себя предателем на допросе.

— Ничего, — ответила, заметив, как от моего голоса сквозит фальшью.

— Врёт, — вмешалась Нина.

— Нахально врёт, — подтвердила Света.

— У

тебя появились от нас секреты?

Я виновато кивнула.

— Пойдем, Инночка, одни мы с тобой остались, — всхлипнула Света.

— Ниночка, — поправила Нина.

— Вот ты зануда. Ниночка — Инночка, какая разница, когда тут такое происходит? Ну ты хоть намекни, — переключилась она на меня, — у тебя появился мужчина? Кто он? Женатый? Тебе угрожали?

— Нет, — промямлила я, — то есть да, мужчина был. В моей квартире.

Все насторожились.

— И что? Как его зовут? — шепотом спросила Нина.

— Не знаю.

— Это даже для меня чересчур, — поморщилась Света.

— Нет же, — оправдываюсь, — там совсем другое. Он был, но я его не видела. Короче, запутанная история… — и я шепотом рассказала о вчерашнем дне в мельчайших подробностях.

На секунду повисла пауза, даже не пауза, а я бы сказала, могильная тишина, да такая глухая, что слышно было тиканье часов на руке бармена. Света пристально посмотрела мне в глаза, вопрошая, окончена ли история, и залилась хохотом.

— Смешная шутка, — крякнула она, — ты молодец, с таким серьезным видом говоришь, я почти поверила.

Веселье разбилось о каменное выражение моего лица.

— Мда, — протянула Нина, как током пораженная, — такое только с тобой могло приключиться. И что думаешь делать? Может, переедешь в другую квартиру? Сегодня можно у меня переночевать.

— А вот мне кажется, что реалити-шоу… — громко начала Света, я толкнула её ногой под столом, — реалити-шоу, — продолжила она шепотом и осеклась в недоумении.

— Ты можешь не произносить это слово вслух? — рыкнула я. Она задумалась, перебирая свой скудный словарный запас, ища замену.

— Шанс это короче, вот, что я хотела сказать. Но не для тебя такие шансы, ты не потянешь.

— Чего это, она не потянет? — возмутилась Нина.

— Да, чего это я не потяну? — подхватила я.

— Вы такие наивные, — наигранно подкатила глаза Светка, — шоу-бизнес… — на секунду она прервалась получив от меня второй пинок под столом, — хватит меня бить.

— Прости.

— Э-э-э, в этом самом должно быть постоянное коммуникативное противостояние.

— Что? — воскликнули мы с Ниной хором.

— Коммуникативное противостояние, — невозмутимо повторила Света. Её невозмутимость — избитый способ подчеркнуть превосходство в редких случаях, когда удается вставить в разговор заученное слово, — То есть, конфликт, понимаете, борьба, возвеличивание себя, унижение остальных. Что тут непонятного?

— Да всё понятно. Только как это сделать? Я-то с котом живу. Он сам кого хочешь унизит. А без противостояния никак?

— Никак. Это основа мироздания. Фундамент. Все скандала хотят. Мысленно в нем поучаствовать, поставить какую-нибудь стерву на место. Говорю же — не потянешь ты участие в этом р…, ну в том самом, в общем ты меня поняла.