Реалити-Шоу
Шрифт:
— Неужели нельзя ничего придумать? Что нужно? Скажи, мы вместе сделаем, мы придумаем, мы справимся.
— Ничего не поделаешь…
— Чем помочь? Скажи.
Я пожала плечами.
— Займи тысячу.
Она полезла в сумочку, достала кошелек, вынула все купюры, какие там были, и протянула мне. Не так уж много — триста пятьдесят рублей, но это её последние деньги.
— Убери, тебе они тоже не лишние.
— Нет, возьми, — настояла Ниночка и положила деньги на стол. — У меня на карточке ещё немного есть, я тебе переведу.
— Спасибо, этого
— Не уезжай, давай подумаем. Не бывает безвыходных ситуаций. Знаешь, как мой дедушка говорил?
Я покачала головой, но она и не ждала моего ответа, продолжила сразу:
— Он говорил, что даже если тебя волки в лесу сожрут, всё равно когда-нибудь выйдешь, в кишках точно не останешься.
— Многообещающе, — усмехнулась я, — но он прав, тут не поспоришь. Допустим, уговорила, не уеду. Что дальше? Тупик.
— Дальше найдем тебе работу, заработаешь денег. Может, квартиру подешевле подыщешь…
— Куда уж дешевле?
— Не знаю, комнату какую-нибудь снимешь в общежитии на первое время. Я бы к себе позвала, но только если на полу постелить, сама знаешь…
— Да, знаю.
— Со Светкой давай поговорим.
— Нет-нет-нет, только не со Светой. Она уже насоветовала…
— Ну, как скажешь, — грустно пожала плечами Ниночка. Последовала довольно длинная пауза. Она суетливо зашагала по комнате, заглядывала во все углы и щели. Села на диван, откинулась на спинку, принялась рассматривать потолочный плинтус по всему периметру комнаты. Наивная, скрытые камеры потому так и называются, что если не знаешь, где они установлены, можешь даже не искать. Вдоволь налюбовавшись потолком, Ниночка взяла с тумбочки недочитанный томик Ремарка, раскрыла на странице заложенной закладкой и, просияв, хлопнула себя ладонью по лбу.
— Ну, конечно же, как я раньше не догадалась, — она уставилась на меня торжествующе сверкая глазами, видимо, намереваясь таким телепатическим способом передать вдруг сошедшее на неё откровение. Я развела руками. Она ткнула наугад в разворот и секунду продолжала сверлить меня взглядом.
— Не понимаю, — растерянно пробормотала я.
— Зато я всё поняла!
— Хорошо, — бросила я равнодушно. Ниночка со своим излишне театральным энтузиазмом начала порядком надоедать, — может и я когда-нибудь пойму, — съязвила я, намекая, что можно уже переходить к объяснениям.
— Ты всегда дочитываешь главу до конца.
Я кивнула. Тоже мне открытие, не иначе метод дедукции сработал.
— Не начинаешь новую главу, если нет уверенности, что успеешь её дочитать. Скажешь, я не права?
— Права, наверное. Не знаю, никогда раньше об этом не задумывалась.
— А стоило бы.
— Зачем? Без этого мыслей хватает. И без твоих намеков голова болит.
— До сих пор не понимаешь?
— Я тебя сейчас тресну этой же книгой.
— Серёжа — прочитанная глава. Ясно? До конца прочитанная, до самой последней точечки. А новую главу ты боишься начинать, потому что вбила себе в голову, что близится конец света.
— Та-а-ак, — протянула я заинтригованная
— Как что? Проснись, Алёнушка. Ты испытываешь мое терпение. Жизнь продолжается. Выше носик. Встряхнись. Не поняла, где моя боевая подруга? Где сорвиголова? Где эта роковая женщина, готовая грудью накрыть любую амбразуру?
— Здесь я, здесь. — Ниночка заставила меня улыбнуться, хотя в душе хотелось её придушить.
— Ну, так руки в ноги и бегом покорять космос.
— Ага, сейчас. Вот только дождик кончится.
— Язва ты Алёнушка, но за это я тебя и люблю. И ещё кто-нибудь полюбит. Кстати, что там с твоим трактористом?
— А, — махнула я рукой.
— Что? Обидел тебя?
— Нет, не обидел. В командировку уехал, но это с его слов, думаю, он так сказал, чтобы от меня отвязаться. Дескать, я в командировку, а сам домой к жене и детям. Видала я таких трактористов.
— Ты же говорила он вдовец.
— Говорила, — согласилась я, — но на могилку к его жене не ходила, цветочки не носила.
— Грех так говорить, ну да ладно. Подумай, что ты теряешь?
— Ни-че-го.
— Я тоже так думаю. Позвони ему.
— Сейчас? — я посмотрела на часы, было начало девятого.
— Да сейчас. А чего тянуть? Часики-то тикают.
— Хорошо, позвоню, — согласилась я.
Ниночка уставилась на меня требующим взглядом.
— Позвоню-позвоню…
— Нет, не позвонишь. Звони сейчас, чтобы я видела.
Она явно переигрывает, но не отстанет же. Беру телефон, нахожу номер Геннадия, умоляюще хлопаю глазками. Ниночка протягивает пальчик, легонько касается телефонного номера на экране, и тут же одергивает руку, как нашкодивший ребенок. Идут гудки, кровь пульсирует в висках. Один гудок, второй, третий, хочу сбросить вызов, но слышу отдаленное «Алло».
— Доброе утро, Геннадий, не сильно отвлекаю?
— Доброе утро, Алёна. Что ты? Для тебя у меня всегда есть время. Что-то случилось?
Ниночка подслушивает, довольно потирая руки.
— Нет — нет, ничего не случилось. Просто, вот, решила вдруг позвонить, узнать как у вас дела.
— Спасибо, твоими молитвами, всё хорошо.
Меня передернуло, но под строгим взглядом Ниночки я глупо хихикнула и продолжила приветливым тоном.
— Как съездили в командировку?
— Съездил. Мы же с тобой сотню раз договаривались общаться на «ты», поэтому не съездили, а съездил.
— Хорошо, — согласилась я, — как съездил?
— Нормально, — сказал Геннадий и осекся, где-то на дальнем плане послышался грохот, приглушенная ругань, секундная тишина, — нормально, — повторил он и продолжил, — для завтрака уже поздновато, но если в обед ты будешь свободна, заеду и расскажу обо всех приключениях.
— Да, — отозвалась я, — думаю, буду свободна. Одну секундочку, — я оторвалась от телефона, вопрошая у Ниночки, всё ли правильно делаю, та, как заведенная, закивала головой, закусила губу и описала пальцем круг, веля заканчивать разговор немедленно. — Да, Геннадий, в обед я свободна. Жду звонка.