Реальный Gameррой
Шрифт:
– Иди, Оксан. Он ждет тебя.
– Я не пойду. Я боюсь.
– Хочешь, я пойду с тобой? – подлетаю я.
В случае чего смогу принять клыки волка на руку...
– Не бойся. Он ничего не сделает. Он обещал, а его слову можно верить, – так же задумчиво говорит Юрий.
– Да с тобой-то что случилось? Почему такие слова? – вскидывается Оксана.
– Ничего, просто он рассказал мне о моем будущем. Иди, – мягко подталкивает её Юрий.
– Ити, Оксана, ити, с топой ничеко не случится, – подхватывает Оскари.
– Давай я тебя провожу и постою
Вот и пойми женскую психологию – от мужского сопровождения отказывается, а стоит предложить женщине… Они подходят к двери, и Оксана оглядывается на нас. Я едва не срываюсь с места, но рука Юрия удерживает на месте.
– Она должна зайти одна.
– Да пусти… те! – я вырываю рукав из цепких пальцев.
– Порис, она толшна зайти отна, – говорит Оскари.
Он подмигнул мне? Я ничего не понимаю…
Оксана скрывается в темноте, будто прыгает в черные воды омута. Тянутся долгие секунды. Сердце отмеряет время. Дыц-дыц, прошла секунда. Дыц-дыц, прошла вторая. Проходит целая вечность, прежде чем она появляется из проема. Я готов кричать от радости, готов прыгать на месте, что с ней ничего не случилось. А она выходит такая же задумчивая, как и Юрий. Да что там за колдун-то такой?
– Вы всё узнали, что хотели? Как вы сепя чувствуете? – озадаченно спрашивает Оскари. – Вы первые, кто вышли такие затумчивые. Неушели он вам что плохое сказал?
– Нет, Оскари. Спасибо, что привез. Действительно было интересно, хотя… несколько вонюче, – через силу улыбаюсь я.
В это время дверь с громким стуком захлопывается, словно от сильного ветра. Но кругом стоит полное безветрие… Оксана выходит неспешно и тоже задумчива, как и Юрий.
Мы вздрагиваем и переглядываемся друг с другом. Потом Юрий открывает дверцу джипа.
– Оксана, прошу!
После стука двери с нас будто слетает оцепенение. Оскари начинает суетиться, прыгает за руль и пытается казаться веселым. Однако я вижу, как ему неудобно за эту поездку. У нас троих на душе львы скребутся, по крайней мере – у меня точно. Посещение колдуна оставляет тягостное послевкусие, будто сходил на качественный триллер и выходишь из кинотеатра, а сознанием всё ещё остаешься в фильме.
Мотор снова урчит и непонятное существо под тряпками, его захламленный дом, веники под крышей вскоре скрываются за деревьями. Тягостное молчание нарушает Оксана.
– Я видела у него дома пушистую рысь. Большую. Она смотрела на меня золотыми глазами, пока я разговаривала с колдуном. Оскари, разве у вас водятся рыси?
– Конечно вотятся, но у колтуна нет никаких шивотных. На самом теле вы вители не шивотных, а своих внутренних зверей. В каштом человеке скрывается его тух в вите зверя. Я у Вяйнямейнена вител оленя.
– Я лису, – подхватывает Марджаана.
– Борис, а ты заметил своего хомячка? – тут же встревает Юрий.
– Нет, я видел волка. Большого, черного волка. А вы кого видели?
Юрий на секунду задерживается с ответом, будто перебирает в голове образы пострашнее.
– Я видел огромного гризли, могучего, лохматого, свирепого. Такой любого порвет на своем пути. Не нужно вставать на дороге у гризли – чревато дурными последствиями!
Намекает на себя и меня? Вот как-то ни капельки не страшно. Значит, колдун показал каждому его внутреннюю сущность? Интересно. А чего так улыбается Оскари, когда переглядывается с Марджааной?
– Гризли страшный зверь… Летом. А зимой он впадает в спячку. Пусть сидит в своей берлоге и сосет… Лапу, – я открыто смотрю в темные глаза Юрия.
Если так заглянуть в глаза гориллы, то она приняла бы этот взгляд как вызов. Но человек не горилла, рамки и оковы воспитания сковывают его по рукам и ногам. Правда, иногда внутренняя сущность вырывается наружу, проламывает тонкие стенки напускного миролюбия и тогда этому человеку сам черт не брат. Однако сейчас Юрий отводит взгляд. В том же самом животном мире это означает признание поражения.
– Посмотрел бы я на битву волка с медведем, – бурчит он себе под нос. – Я бы точно поставил на медведя.
– Какой ты кровожадный, Юрий, – замечает Оксана. – Не жалко тебе ради зрелища стравливать зверей?
– Так если назначить им хороший приз, то не жалко. Победителю достанутся все привилегии и права на одну очаровательную самку.
– Какая ше это толшна пыть самка, если она нравится и волку и метветю? – смеется Оскари.
– А может это помесь какая-нибудь. Смесь волчицы и медведицы? – упрекает его Марджаана.
– Ага, симпатичная метиска звериного мира, – подхватываю я.
– Да что вы, такое чудище даже представить трудно, – отзывается Оксана.
– За это и будут биться медведь с волком, – губы Юрия вновь улыбаются, а глаза остаются холоднее снега на ветвях деревьев.
– Та уш, зря я вас повез к колтуну. Некоторым лютям лучше не знать своеко бутущеко. Шили пы и шили, а теперь путете ко всему относиться с окляткой, – вздыхает Оскари.
– Да нет, когда ещё увидишь такую экзотику? Наши колдуны да гадалки увешаются бусами и нагоняют страху замогильными голосами. А тут всё чётко, ясно и по существу – быть тебе Борис президентом и точка, – я снова пытаюсь всё свести в шутку.
Оксана поддерживает смехом, и напряжение в салоне автомобиля падает. Мы едем обратно, и день снова становится хорошим зимним днем. Ярко сияет солнце и слепит пушистый снег. Юрий интеллигентно язвит, но на его подначки я не обращаю внимания. Я думаю о том звере, который взялся из пустоты – что это было? Волшебство, гипноз или что-то ещё? Может, сам колдун обернулся волком и выскочил из-под вороха тряпья?
Я вижу, что Оксана как-то по-другому начала на меня посматривать. С заинтересованностью, что ли? Юрий пытается привлечь её внимание, но она отвечает ему лишь слабой вежливой улыбкой. Зато на мои шутки не стесняется хвастаться белизной зубов. Что же ещё случилось в той хижине, кроме показа животных? И какого зверя представили Юрию? Вряд ли медведя, скорее какую-нибудь крысу, мерзкую и с голым, скользким хвостом. Или грязного хряка...