Реаниматолог. Записки оптимиста
Шрифт:
Вода везде. Она в животе. Она в сердечной сумке, она в плевральных полостях.
Но до того как на мужчину снизошли отеки, еще в тот период, когда было не все так плохо, ему назначили обычную дозу обычного для людей, перенесших стентирование, препарата для разжижения крови. И кровь стала настолько жидкая, что начала собираться везде. У него под глазами образовались под кожей громадные кровоизлияния. Пострадали внутренние органы. В конце концов лопнула печень и кровь рекой потекла в живот. Его прооперировали. Еле спасли.
И вот он у
Ему стало чуть легче. Но одышка у него практически не уменьшилась, а всему причиной стало большое количество жидкости в плевральной полости. Из за нее, он даже не мог повернуться на спину и на другой бок. Да- да, он постоянно спал на одном боку! Представляете мучения?
Хирург проткнул ему плевральную полость и удалил два литра жидкости. Два литра! И вот после этой процедуры он наконец обрел некую радость жизни.
Я вот смотрю на него и понимаю – насколько наша жизнь хрупка. Ведь такие осложнения развиваются у одного на сотню тысяч пациентов, и он выхватил сразу два несчастливых билета. И вот он сейчас рад тому, что может лежать на другом боку, и он пользуется этим. Сегодня он впервые за несколько дней встал с кровати, пусть при помощи наших сестер, и он безмерно рад этому.
То, что мы делаем автоматически, не думая об этом, он делает так, словно преодолевает космос.
Он категорически против того, чтобы умереть, и он готов перенести любые процедуры от нас, медиков, лишь бы ему стало легче. И как только ему станет действительно легче, мы постараемся его отправить в ту клинику, где разберутся с его почками.
Доходяги
Поздно ночью меня вызвали в приемное отделение…
Спускаюсь, нет пациента, у сестры спросил:
– А где?
– В машине.
– Странно.
Вышел коллега-скоропомощник, поздоровался. Мы на одном курсе учились.
– Ты это, глянь, будешь забирать – выгрузим, не будешь, увезем в терапию.
Обычно так не делается, хотел было поворчать, что де холодно, но промолчал. Залезаю в машину, а там мужчина, назвать его худым нельзя, он не просто худой, его выпирающие кости были обтянуты желтой пергаментной кожей. На мой осмотр мужчина открыл глаза и попытался что-то сказать, но это у него не получилось.
– Он еще и инсульт перенес, сейчас разговаривать не может, – пояснил коллега, – пневмония у него, я левое легкое не слышу.
Посмотрел, послушал, дыхание ослаблено, но проводится, одышки запредельной нет, давление держит, в сознании.
– А пульсоксиметр (аппарат для определения кислорода в крови) есть?
– Да ну, ты че, они сейчас тока у реанимационных бригад.
– Мда, реанимация заполнена, пока везите в терапию, –
– Ну ты запиши в карте.
– Хорошо.
Начал заполнять карту. Но сомнения внутри все же закрались.
– Ему бы рентген сделать, – пробормотал я.
– Надо бы, да в терапии вроде нет аппарата. Мож, заберешь, а то сейчас антибиотики начнут вводить, завалит же давление.
Я снова посмотрел на доходягу: «Стопудово завалит, да и еще ночью», – подумал я.
– Ладно, давай у нас рентген сделаем, там видно будет.
Через полчаса я спустился в приемное отделение. Практически все легкое утонуло, достал датчик пульсоксиметра, кислорода ему явно не хватает.
Забрал к себе.
Пришла молодая терапевт.
– О, а я же там работаю, как фамилия?
– Воскобойников.
– Что-то не помню я такого, – наморщила она лоб.
Как оказалось, основная специальность ее – психиатрия, а диплом терапевта использует для дополнительного заработка (три года назад она работала по этой специальности).
– Доходяжные они у вас все.
– Да, не хватает санитарок, шестьсот пациентов в нашей больнице, кто то может себя обслужить, кому-то нужен уход, сестер, санитарок гоняем, но за всем не уследишь.
– Ни фига се – шестьсот?
– Да.
– Это же целый поселок.
– Работы очень много.
– И буйные есть?
– Всякие.
– Тяжело, видать.
– Тяжко, – вздохнула она, – не ценят наш труд, нам даже категорию с неохотой дают в академии.
Вот так и живут.
Мужчина в ответ на антибактериальную терапию действительно уронил давление, поддержали, подкапали, к утру его запавшие глаза стали более осмысленно смотреть на мир.
Смотря на такого, невольно вспоминаешь Рубена Гальего, вся эта наша система психиатрической помощи срочно нуждается в помощи. Ведь такому пациенту нужен не просто уход, нему нужна чуть ли не отдельная сиделка. Мы-то, скорее всего, пневмонию его вылечим, а дальше? Ну кому такие нужны в нашем мире, где все создано только для здоровых и сильных людей…
Параллельная реальность
Поступила к нам неизвестная пожилая женщина в коме.
А нашла ее пьяной, грязной и без сознания на улице семья алкашей. Кинули на диван. На следующий день она не проснулась и через день не проснулась, как, собственно, и через двое суток. Видимо, этот факт население ночлежки не смутил. Что они с ней делали, также сложно сказать. Смущают потертости промежности. Вот так она почти неделю и жила.
Уже потом кто-то очнувшийся из запойного угара вдруг обнаружил, что, кажись померла. И даже вызвали «Скорую помощь». Но нет, жива, чуть жива. Привезли к нам. Сказать, что от женщины дурно пахло, ничего не сказать. Худое, изможденное тело источало зловоние. Ее сразу перевели на искусственную вентиляцию легких. Давление поддерживаем введением стимуляторов. Гемоглобин низкий, подозреваем рак матки.