Ребекка с фермы Солнечный Ручей
Шрифт:
– Слушай-ка, полегче на поворотах и не реви, пока не о чем реветь!
– проворчал оскорбленный Эбнер, до которого только теперь дошло, в чем было дело; и, дотянувшись до задней части повозки, он схватил за угол белую простыню и вытянул наверх весь сверток, сбив при этом шляпу с головы Ребекки и почти совсем завалив ее складками ткани, из которой был сшит флаг.
Она горячо прижала к сердцу сокровище и подавила рыдания.
Эбнер тем временем восклицал:
– Провалиться мне, если это не флаг! Ну, в таком случае я его с удовольствием тебе отдам! Вот
Такова была симпсоновская версия событий, на самом же деле белый сверток, лежавший на переднем крыльце дома миссис Мизерв, привлек его наметанный глаз, и, проскользнув в открытые ворота, он быстро и ловко переместил сверток в свою повозку, полагая, что если там чистое белье, оно очень пригодится, да и в любом случае не стоит проходить мимо того, что, так сказать, само плывет в руки. У него не было времени смотреть, что завернуто в простыню, да его это не очень-то и интересовало. Вероятно, он украл сверток просто по привычке и потому, что в поле зрения не было ничего другого, что можно было бы украсть, - все дворы были сверхъестественно прибранными и пустыми, так, словно его визита ожидали!
Ребекка была практичной девочкой, и ей показалось невероятным, чтобы такой тяжелый сверток мог упасть с повозки миссис Мизерв и это осталось незамеченным, но она надеялась, что мистер Симпсон говорит правду, и была слишком счастлива и благодарна, чтобы не верить кому угодно в такую минуту.
– Спасибо, большое спасибо, мистер Симпсон. Вы самый милый, добрый, любезный человек, каких я знаю, и девочки будут так довольны, что вы отдали нам флаг, и женщины из благотворительного комитета тоже; они непременно напишут вам благодарственное письмо; они всегда так делают.
– Скажи им, чтобы не волновались насчет благодарности, - сказал Симпсон, сияя добродетельной улыбкой.
– Ну и ну! Я рад, что мне случилось увидеть этот сверток на дороге и что я потрудился его поднять. (“Подумать только, что это был флаг!
– добавил он про себя.
– Если и была когда дрянная, никудышная вещь, негодная для обмена, так это такой вот огромный сшивной флаг!”)
– Позвольте мне, пожалуйста, слезть, - сказала Ребекка.
– Я хочу вернуться, так как миссис Мизерв очень обеспокоится, когда обнаружит, что обронила флаг, а ведь у нее слабое сердце.
– Незачем слезать, - галантно возразил мистер Симпсон, поворачивая лошадь обратно.
– Ты думаешь, я позволю такой маленькой девочке, как ты, тащить этот тяжелый узел? У меня нет времени, чтобы доехать до дома миссис Мизерв, но я довезу тебя до поворота дороги и высажу вместе с флагом, а там попросишь кого-нибудь из мужчин пронести его остаток пути. Да ты его так обнимаешь, что до дыр протрешь!
– Я люблю мой флаг!
– сказала Ребекка, настроенная возвышенно и потому выражавшаяся высокопарно.
– Почему вам он не нравится? Это флаг вашей страны.
Симпсон снисходительно улыбнулся, вид его говорил о том, что ему немного наскучили постоянными обращениями к его давно забытым благородным чувствам.
– Не знаю, есть ли у меня какой-нибудь личный интерес к стране, - заметил он вяло.
– Знаю только, что я ей ничего не должен и ничто в ней мне не принадлежит!
– Вам принадлежит звезда на флаге, так же как и всем, - возразила ему Ребекка, чьей духовной пищей был в последний месяц исключительно патриотизм, - и вам принадлежит этот штат, так же как всем нам!
– Боже мой! Хорошо бы, так было! Или хотя бы четвертая часть!
– вздохнул мистер Симпсон, чувствуя себя отчего-то еще более бедным и разочарованным, чем обычно.
Когда они снова подъехали к месту водопоя у плотины, где сходились четыре дороги и все окрестности были видны как на ладони, мистер Симпсон вдруг пожалел о своем великодушном решении сопровождать Ребекку - особенно когда, приблизившись к группе стоявших на дороге людей, узнал во взволнованной леди, заламывающей руки, миссис Мизерв. Ее сопровождали Хальда, супруги Браун, миссис Милликен, Эбайджа Флэг и мисс Дирборн.
– Ты что-нибудь знаешь о том, где наш новый флаг, Ребекка?
– пронзительно крикнула миссис Мизерв, слишком возбужденная в этот момент, чтобы обратить внимание на спутника девочки.
– Он здесь, у меня на коленях, в целости и сохранности, - отвечала Ребекка радостно.
– Ax ты противная, легкомысленная девчонка! Всюду суешь свой нос! Забрать флаг с моего крыльца, пока я отошла на минутку, чтобы взять ключ возле задней двери! Ты меня чуть не уморила - это при моем-то слабом сердце! Ты, похоже, думаешь, что флаг принадлежит тебе! Отдай мне его сию же минуту!
Пока эти гневные слова лились потоком, Ребекка слезала с повозки. Поворачиваясь, чтобы спрыгнуть на землю, она метнула полный значения взгляд на двуличного Симпсона - взгляд, который, подобно электричеству, пронзил его насквозь.
И он, возмущенный сердитой трескотней миссис Мизерв, не обманул ожиданий Ребекки. Ему дважды в жизни надевали наручники, но ни один шериф никогда не приводил его в такое полнейшее замешательство, как эта девочка. В душе его поднялась буря ярости, и, как только Ребекка благополучно выбралась на дорогу, он встал в повозке во весь рост и швырнул флаг прямо в середину группы взволнованных людей.
– Забирайте, вы, скупердяи, богомолы, крохоборы, злопыхатели, флагоподниматели!
– проревел он.
– Ребекка не брала ваш флаг! Я нашел его на дороге, вот какие дела!
– Ничего подобного!
– воскликнула миссис Мизерв.
– Вы нашли его на моем пороге, в моем саду!
– Может, это и был ваш сад, но там росло полным-полно сорняков, так что я подумал, что это дорога, - язвительно парировал Эбнер.
– И клянусь, что не отдал бы эту старую тряпку ни одному из вас, хоть вы на коленях просили бы! Но Ребекка - друг моей семьи, и она может делать со своим флагом все, что хочет, а вы, прочие, можете катиться ко всем чертям и там оставаться - мне до этого нет дела!