Ребенок для Зверя
Шрифт:
Дышать тяжело, кальян, который мы с Адилем пытались лениво курить до этого проклятого , возмутительного представления, не помогает, не успокаивает.
Я смотрю, как посторонний мужчина трогает женщину, которую я считаю своей, несмотря ни на что, и понимаю, что терпения уже нет. Нервы истончились, не в последнюю очередь благодаря ей, самой моей жуткой проблеме в жизни. И самой сладкой.
Она хороша. Она настолько хороша, что , увидев ее сегодня в начале вечера, я едва сумел сдержать себя. Ярость, бешенство пополам
А ведь я старался. С того самого дня, когда приказал развернуть машину на полпути, так и не показав Наире дом, купленный специально для нее и ее ребенка. Ребенка, которого я готов был признать своим, даже не видя. Просто потому, что это — плоть от ее плоти.
Да, совсем я стал тряпкой, мягкой патокой рядом с ней. Ни отец, ни тем более дед не поняли бы. И не приняли.
Но их нет в живых, а больше мне не перед кем отчитываться.
О том, что моя жена сбежала, знает ограниченный круг людей, и эти люди, если надо, будут молчать.
Я менял свое решение по отношению к Наире столько раз, что сам себе стал напоминать медный флюгер на нашей детской крепости.
Желая наказать, я сходил одновременно с ума от жаркой потребности обладать и готов был… Да на все готов был!
Но ее слова, отчаянное сопротивление, вывели мое безумие на новый уровень. Она не хотела без любви. Мой отец и, особенно, мой дед просто усмехнулись бы в ответ на такое смехотворное заявление. Какая любовь, женщина?
Женщины не умеют любить. Они просто умеют подстраиваться. Это обмен. Мужчина уважает, заботится, обеспечивает, женщина — отдает себя и рожает детей. Все честно.
Было. Пока на моем пути не попалась одна сладкая русалка.
И, если раньше, взяв ее в дом и постель, я наивно думал, что живу и действую по заветам предков, и это правильно, то сейчас, пройдя через ад потери, бешенства, ревности, безумия, разочарования, я понимаю, что мне нужно от нее, чтоб любила. И тогда нужно было. И сейчас — тоже.
Потому слова ее убили. В очередной раз, теперь уже без флера животной похоти.
Я ее, оказывается, и год назад любил.
И сейчас…
А она…
Все сразу стало неважным: моя месть, мое желание ее унизить, наказать, обидеть. Я не мог ей сделать больнее, чем она мне. Потому что сложно найти равноценный уровень боли, если человек к тебе равнодушен, если боится.
Я решил оставить ее в покое, наконец. Перестал крушить груши в спортзале, силой воли ограничил наблюдение за ней на работе.
Пусть живет так, как считает нужным.
За неделю я не то, чтоб пришел в норму, но все же взял себя в руки.
И даже на корпоративное мероприятие пригласил одну из девушек Адиля, которых он в последнее время почему-то забросил.
Я шел, прекрасно понимая, что увижу Наиру, и готовился к полному
А победила она. Маленький пламенный цветок, притягательный и обжигающий.
Я смотрю на нее весь вечер и ощущаю, как жжет все внутри. Это сгорают мои принципы, моя воля, мое сердце.
— Маленькая дрянь, — ругается на родном языке брат, не отводя взгляда от белокурой подружки Наиры, сжимает не хуже меня подлокотники кресла, и теперь мой через возвращать ему насмешливое:
— Брат, осторожно, кресло сломаешь…
Он смотрит на меня странно отсутствующим взглядом, а затем скалится, словно зверь.
— Мне кажется, брат, что здесь женщины не умеют себя вести, — кивает на Наиру, подставившую ушко долговязому парню. Он что-то шепчет ей, а руки с талии опускаются чуть ниже. Чуть-чуть, но я вижу разницу. И зверею.
— Да, согласен, брат… — голос у меня хрипит, а взгляд наливается красным. Все в огне! Я в огне! Сожгла меня, русалка огненная!
— Надо научить, да? — комментирует брат ситуацию, не отрываясь уже от блондинки.
— Да, надо… — эхом отвечаю я. — Обязательно надо…
Глава 34
— Нэй, еще раз хочу поблагодарить за отличную организацию мероприятия, — у Боба слегка заплетается язык, и я с некоторым беспокойством посматриваю в начало переулка. Когда уже такси приедет?
Коллеги потихоньку расходятся, но пока еще только те, у кого семьи и нельзя задерживаться допоздна. А свободные люди гуляют. Судя по разговорам, многие планируют веселиться до упаду. Наверно, это и в самом деле признак хорошей организации?
Я не могу пока анализировать эти моменты, слишком устала, слишком вымотана. Причем, не столько физически, сколько эмоционально.
Азат так и не двинулся с места за весь вечер. Развалившись в кальянной вип-зоне, он с видом восточного ленивого бея, отслеживал каждое мое движение. И хищный острый взгляд вообще не вязался с общей расслабленностью позы.
Наверно, именно потому, что он так неприлично, нисколько не стесняясь того, что нас могут неправильно ( или правильно) понять, проявлял свой интерес, я злилась все больше и больше. И глупости делала одну за одной.
Танцевала слишком много, смеялась слишком громко, позволяла Тодду прихватывать себя за локоть и шептать на ушко неловкие комплименты.
Лаура, весь вечер тоже крутившаяся в зоне видимости, словно специально вертевшая ногами и бедрами под волчьим взглядом Адиля, лишь подмигивала в ответ на мой обеспокоенный вид, смеялась еще громче, чем я. И кокетничала вообще со всеми.
В целом, я ощущала себя словно на цирковой арене. В клетке с тиграми. И не дрессировщицей, совсем нет! Глупой зрительницей, забредшей в опасную зону по собственной наивности и недомыслию!