Ребенок генерального, или Внеплановое материнство
Шрифт:
— Спорим, не уволишь? Ты же знаешь, я пойду к твоим конкурентам. Сколько они меня уже зовут. — Корыткин достал листы и притворно тяжело вздохнул. — Все зовут и зовут, а я тут с тобой кукую.
Оба они знали, что это все пустые слова. И про увольнение, и про уход. Кто-то говорит, что никогда нельзя портить дружбу совместными делами. Но у них, на удивление, сработаться получилось идеально, а дружба только окрепла.
Степа поднялся, положил бумаги на стол Яну, а сам вернулся к бару, чтобы обновить свой бокал. Ян же быстро прочитал структурированную и основную информацию.
—
— Сто процентов не он. Так же как и Басманов, Креутов и… — Степа, загибая пальцы, перечислил всех клиентов Али за месяц до увольнения. — С ними, конечно, не сто процентов, сам понимаешь. Они могли тупо не знать. Но с Цветковым она потом еще полгода была. Бросил он ее, только когда у той пузо на нос полезло. Если бы ребенок был его, то…
— Со свету бы сжил и ее, и того ребенка, — зло проговорил Ян, окончив мысль Степана.
Цветков был крупным бизнесменом, но весь его бизнес держался на семейных активах жены, и, пока отец той был жив, Цветков ни за что не допустил бы такого скандала.
— Да. — Степан вернулся к столу, на этот раз уже вместе с бутылкой. Видимо, чтобы потом опять не ходить. Устал, наверное, бедный. Совсем у-ра-бо-тал-ся… — А Цветков, напротив, оставил ей небольшие отступные, Смоленской как раз до родов продержаться хватило. — Степан округлил глаза, и Ян понял, что его "продержаться" было стебом. — Машину еще ей купил, на ней, кстати, сейчас ездит сестра Альбины. Она пыталась ее продать три года назад, но опека не дала.
Ян только вскинул бровь, отводя взгляд от листов.
— Точнее… если продала бы, то ей пришлось бы положить все деньги на счёт Анжелики. До ее совершеннолетия. А с нашей инфляцией, сам понимаешь… Тогда, видимо, Майя и решила, что добру лучше не пропадать, отучилась на вождение и… — Степан развел руками. — Вообще, шустрая девчонка. У Анжелики же хорошее наследство в итоге вышло, а Майя ей тетя, то есть не считается близким родственником. Не знаю, с корыстными ли планами или нет, но опека пыталась забрать Анжелику в приемник через неделю после смерти Альбины и ее родителей, а у Майи к тому моменту уже было зарегистрировано заявление на временную опеку. И пакет документов собран для подачи на постоянную. Не все так быстро ориентируются. А ведь Смоленской-младшей только в день трагедии исполнилось восемнадцать. Считай, все родственники разбились, а она времени не теряла и действовала…
Ян усмехнулся, удивляясь, насколько разной Смоленская могла быть. И насколько ее поступки шли вразрез с ее поведением позавчера. При первой встрече Майя показалась ему неуверенной, немного инфантильной и… возможно, даже бестолковой девицей. Сейчас же Бестужев понимал, что либо это была своеобразная маска, либо не до конца раскрывшийся характер и потенциал девушки.
При мыслях о завтрашнем дне Ян опять улыбнулся, на этот раз широко и довольно. Надо будет завтра поставить ее в жесткие рамки, создав стрессовую ситуацию, и посмотреть, как она будет выкручиваться. Ему было безумно интересно понять, какая же девушка на самом деле. Бестужев даже не удивился своему интересу, решив, что он вполне обоснован. Ведь если
Глава 6
— А где Лика? — вопрос, которым меня встретил Бестужев утром в субботу, прозвучал слегка возмущенно.
Хотя нет… почему слегка? В голосе генерального звенели самые настоящие возмущение и недовольство.
Я крепче сжала лямку сумки на плече и даже прищурилась, внимательно оглядывая мужчину, вольготно устроившегося в своем кресле. Если вчера я решила, что он либо пошутил насчет привести Лику опять в офис, либо ему было очень важно, чтобы я пришла, вот и предложил такой вариант, то сейчас происходящее мне совершенно не понравилось.
Пусть и трудно было поверить, что Бестужев заинтересовался лично во мне как в специалисте или, как сказала Марина, как в женщине, но все же такое можно было хотя бы представить, в отличие от интереса Яна Данииловича к Лике. Ну не педофил же он?
Я переступила с ноги на ногу, не спеша проходить вглубь кабинета, и только когда генеральный повторил свой вопрос про Лику, я, прокашлявшись, с раздражением выплюнула:
— Анжелика дома. С моей подругой. Это так важно?
— Я думал, вы придете с ней. — Ян Даниилович словно отзеркалил мой прищур, а затем, придвинувшись к столу, сложил на нем руки в замок.
— А я думала, вам без разницы, с ней или нет. Главное, чтобы пришла. В свой выходной, — вздернув нос, добавила я, все еще стоя у самого входа в кабинет.
Или же… с моей стороны это был уже выход? Выход, в который мне хотелось быстрее юркнуть, потому что я непростительно нарывалась, да.
— Жаль, — досадливо цыкнул мужчина и потянулся к небольшой белой коробке, приподнял ее и со стуком опять поставил на стол. — Кошка, — тихо добавил Бестужев, а я жадно проследила за его рукой, все еще крепко обнимающей небольшую коробку. Все-таки у Яна Данииловича были безумно красивые пальцы. Стоп, а о чем речь…
— Кошка?
— Кошка.
— Простите, Ян Даниилович, но…
— Статуэтка кошки. Разбитой. Точнее, эта не разбитая и… — мужчина резко замолчал и на мгновение прикрыл глаза, видимо стараясь сдержать недовольство. Бестужев был зол, действительно зол. Причем с того самого момента, когда понял, что я пришла без Лики.
— Я так понимаю, это подарок для Анжелики?
Я все же пересекла кабинет и села в кресло напротив генерального. Он мне не разрешал, но мы же и не в армии, правда? Чтобы и шага нельзя было ступить без разрешения.
Бестужев передвинул коробку на середину стола, а затем резко разжал пальцы и хмуро на меня посмотрел. Однозначно мужчина сегодня был не в настроении.
— Спасибо. — Я потянулась за коробкой и придвинула ее к краю стола, поближе к себе.
Хотелось и отказаться, и сказать, что не стоило, потому что не нравился мне его интерес к Лике, выглядел он слишком пугающе. Но за мгновение до того, как отказаться от подарка, я поняла, что разозлю Бестужева еще сильнее, а этого мне крайне не хотелось.